Александр Вавилов , Александр Карасёв , Альвера Албул , Георгий Александрович Балл
Георгий Александрович Балл
Георгий Александрович Балл , Георгий Балл
Семейная библиотека— серия отличных детских книг с невероятными историями, сказочными повестями и рассказами. В четвертую книгу серии вошли сказочные повести:Георгия Балла: Необычайные приключения сосиски и сардельки.Лисенок Ладик против робота.Слоненок спешит на помощь.Городок Жур-Жур.Пушинка.Алошка.Галины Демыкиной: Потерялась девочка.Пайпуша.
Галина Александрович Демыкина , Георгий Александрович Балл
За высокой-высокой горюй, среди темного-темного леса, на зеленой поляне в маленьком домике ЖИЛБЫЛ Я. А у меня жила-была бабушка. Моя бабушка - красавица; красивей ее нет на всем белом свете. Моя бабушка сказки рассказывает...
Галина Александровна Демыкина , Георгий Александрович Балл
Коля Кирюхин по всяким там узорам, морщинкам на своем довольно молодом лице угадал себя деревом в будущей жизни. Конечно, природу уничтожают, вымарывают пестицидами и всякой дрянью, и невольно приходит на ум: выскочишь лет через триста - пятьсот зеленым, полным сил ростком, а кругом - пустыня. Особенно обидно Коле, что в этой теперешней жизни его тоже пустынно оценили...
Семен Карпович Тугих убил жену топором. Просто зарубил. Они прожили с женой пятьдесят шесть лет. Золотую свадьбу отпраздновали хорошо, по-людски. Теперь он сидит около избы на лавочке. Ждет, кто мимо пройдет, чтобы сообщить в милицию о содеянном. Сидит. И никто, как назло, не идет...
В сказочном городке Жур-Жур бок о бок с рассказчиком живут и Жук – Кривая горка, и Старая Черепаха, и Белые Мышата, и маленький Зелёный Кузнечик, который любит играть на своём новеньком зелёном барабане, и ещё многие удивительные жители, с которыми, мы уверены, подружитесь и вы.Для младшего школьного возраста.
Ашот убивал носом, Гурген его подстраховывал. Два черных ангела, два брата. Крючковатые носы и длинные крылья - все в братьях напоминало бутафорию, оперетку или старую картинку в книге... Сейчас, когда гремят выстрелы не в далекой Армении, а за углом любого дома в каком-нибудь заштатном городке неустроенной России, где жизнь человека стоит не больше килограмма помидоров, Боже мой, зачем они, ангелы смерти?..
- Что это за жизнь? - крикнул Коля Сапрыгин и ринулся рогом вперед. На пути всякие там иномарки, жигули и прочие... И подбивал их рогом, рогом. Скрежетало развороченное железо. Полосовало ему лицо...
- Не я, нет, другой парень. Да, другой. А я вон тот, - и Паршин подался в глубь времени. - Луг-то еще какой - в цвету, травы стоят лисохвост, мятлик, вдоль дороги - чина желтая, тысячелистник, полынь... Паршин вздохнул...
И был он в тепле любви, в чреве матери. Простор. Не чувствовал тяжести своего тела. Котенков после рождения получил имя Веня. Веня был лишен нормальных человеческих размеров: голова вытянута дыней, туловище маленькое, руки огромные. Казалось, он весь ушел в руки и огромные пальцы. Руки-лопаты. Руки, похожие на клешни краба. А вот ноги тонкие, маленькие...
На стене висела тень от часов. Сами часы - в Лешиной душе. Часы старинные, еще бабушкины, прабабушкины. В боковом кармане куртки Леша держал ключик...
Старик никак не умел умереть. Тарахтел кашлем. От чего вздрагивал, дергал головой на тонкой шее. Лицо так заросло седой щетиной, что даже в летний, жаркий день не пролезешь. Пестрая, черно-белая кошка лизала руки старика...
- Карл Давыдович, Карл Давыдович! - его звали. Он не оборачивался. Шел. Становился маленьким. Удалялся. Вот он уже совсем крошечный. А простор-то какой. Поля. Лес, а за ним еще лес, а за лесом поле...
Яков Норкин ославянился. И это не вдруг, а как-то по пути движения пригородной электрички к Егорьевску. Сначала ничего. Потом сквозь него стали проглядывать всякие еловые шишечки, сараюшки. Тишина уплотнилась. - Мужик, эй, мужик! Яков Самуилович оглянулся...