1. Последнее королевство / 2. Бледный всадник (сборник)

– Бургред знает, что делает, – успокаивающе сказал Беокка, – и ваш брат тоже. Язычники умрут с голоду, мой господин, если будет на то воля Бога.

Я получил ответ на свой вопрос: англичане не собираются нападать, а надеются взять Снотенгахам измором.

Но я не осмелился сразу отправиться с этим ответом в город, потому что Альфред и Беокка были совсем близко. Поэтому я ждал и слушал, как Беокка молится вместе с принцем. Когда же Альфред успокоился, они оба вернулись к палатке и вошли внутрь.

А я отправился обратно. На дорогу ушло много времени, но никто меня не заметил. В ту ночь я был настоящим скедугенганом, брел в темноте, как призрак, крадучись пробирался к городу, пока до него не осталась сотня шагов, а тогда пустился бегом. Я выкрикнул имя Рагнара, ворота со скрипом открылись, и я оказался в Снотенгахаме.

Когда солнце встало, Рагнар отвел меня к Уббе. К моему изумлению, там же оказался и Веланд. Веланд-змея, который хмуро поглядел на меня, хотя и не так хмуро, как угрюмый Убба.

– И что именно ты сделал? – прорычал Убба.

– Лестниц я не видел… – начал я.

– Что ты сделал? – повторил Убба.

И я рассказал все по порядку: как перешел поле, как мне показалось, будто меня преследуют, как я метался, словно заяц, как пролез через завал и говорил с часовым. В этом месте Убба прервал меня и обратился к Веланду.

– Так?

Веланд кивнул:

– Я видел его за поваленными деревьями, господин, слышал, как он с кем-то говорит.

Так это Веланд меня преследовал? Я посмотрел на Рагнара, и тот пожал плечами.

– Мой господин Убба хотел, чтобы пошел второй человек, – пояснил он, – и предложил Веланда.

Веланд улыбнулся мне – такой улыбкой дьявол мог одарить епископа, входящего в ад.

– Я не мог проникнуть за завал, господин, – сказал он Уббе.

– Но ты видел, как мальчик туда проник?

– И слышал, как он говорил с часовым, господин, хотя не знаю о чем.

– Ты видел лестницы? – спросил Убба Веланда.

– Нет, господин, но я всего лишь обошел вокруг заграждения.

Убба уставился на Веланда, отчего тот смутился и перевел хмурый взгляд на меня, тогда смутился и я.

– Итак, ты прошел за ограждение, – продолжал Убба, – и что ты видел?

Я рассказал, как увидел большую палатку, пересказал подслушанный разговор, поведал, как рыдал Альфред, потому что согрешил, как он хотел атаковать город и как священник заявил, что Бог уморит датчан голодом, если на то будет Его воля. Убба поверил мне: мальчишка, решил он, не смог бы придумать историю про девицу и принца.

К тому же мой рассказ показался ему забавным.

«Альфред, – думал я, – богомольный слабак, кающийся грешник, ничтожество».

Даже Убба улыбнулся, когда я описывал рыдающего принца и серьезного священника.

– Значит, лестниц нет? – спросил Убба.

– Я не видел ни одной, господин.

Он обратил ко мне свою страшную бородатую физиономию, затем, к моему изумлению, снял один из браслетов и кинул мне.

– Ты был прав, – сказал Убба Рагнару. – Он датчанин.

– Он хороший парень, – ответил Рагнар.

– Иногда и приблудная дворняжка приносит пользу, – проговорил Убба, затем сделал знак старику, сидящему на стуле в углу.

Старика звали Сторри; как и Равн, он был скальдом, а еще колдуном. Убба не делал ничего без его совета. И вот этот Сторри молча взял пригоршню белых палочек, каждая длиной в ладонь, вытянул руку низко над полом, пробормотал молитву Одину и разжал пальцы. Палочки с тихим стуком упали, и Сторри нагнулся, вглядываясь в получившийся узор.

То были руны. Многие датчане спрашивали совета у рун, но Сторри особенно славился уменьем их читать, а Убба был ужасно суеверен и ничего не предпринимал, не убедившись, что боги на его стороне.

– Ну что? – нетерпеливо спросил он.

Сторри ничего не ответил, он вглядывался в палочки, рассматривая буквы и образованный ими узор. Он обошел палочки кругом, все еще пристально их рассматривая, затем медленно кивнул.

– Лучше и быть не может, – сказал он.

– Мальчик сказал правду?

– Мальчик сказал правду, – ответил Сторри, – но руны говорят о сегодняшнем дне, а не о прошедшей ночи, и говорят мне, что все в порядке.

– Прекрасно. – Убба поднялся и снял с гвоздя меч. – Нет лестниц, значит нет атаки, – сказал он Рагнару. – Можно отправляться.

Они опасались, что англосаксы и мерсийцы пойдут на приступ, пока датчане будут за рекой. Южный берег плохо охранялся осаждающими, они лишь выставили там заслон, чтобы не допустить вылазок за провиантом через Трент.

В тот день Убба повел через реку шесть кораблей, и их экипажи атаковали мерсийцев. Руны не солгали: ни один датчанин не погиб, они добыли лошадей, оружие, доспехи и пленников.

Двадцать пленников.

Мерсийцы казнили двух наших воинов, а Убба убил двадцать англичан. Он сделал это на глазах у врагов, чтобы те видели месть. Обезглавленные тела сбросили в канаву под стеной, двадцать голов, насаженных на копья, выставили над северными воротами.

– На войне будь безжалостным, – сказал мне Рагнар.

– Зачем ты послал Веланда за мной следить? – обиженно спросил я.

– Потому что на этом настоял Убба.

– Потому что ты мне не доверяешь?