10`92

В институте перемены между парами я посвятил поиску конспектов субботних лекций, точнее — одногруппника с нормальным почерком, который согласился бы дать их переписать. Мои приятели отпали сразу: Миша толком записей не вёл, а Витя сокращал слова до полной невозможности хоть что-либо понять. Поспрашивал у пацанов, но одни мялись, не желая расставаться с тетрадями, а другие писали как курица лапой. В итоге плюнул и прошёлся по девчонкам, посмотрел конспекты и остановил свой выбор на Жене.

И дело было вовсе не в каких-то личных симпатиях, просто всецело устроил её ровный и понятный почерк.

— Дашь субботние лекции переписать? — спросил я у одногруппницы.

— Завтра принесу, — пообещала та, не став строить из себя невесть кого.

— А он ещё и физкультуру прогулял! — напомнила вдруг грудастая Виктория. — Женя, позанимаешься с Сергеем физкультурой?

Девчонки захихикали, но развить тему помешал староста.

— А вот и наш лыжник! — похлопал он меня по плечу.

— В смысле? — не понял я.

— Физрук за субботний прогул тебя на лыжный кросс поставил.

Витя Медников не удержался и с выражением произнёс:

— Стою на асфальте в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я… долбанутый.

Заменил последнее слово цензурным он из-за вошедшего в аудиторию преподавателя и по этой же причине поспешил усесться за парту, а староста предупредил:

— Кросс в декабре, без него зачёта не получишь.

Стало ясно, что это не розыгрыш, и я досадливо поморщился, поскольку лыжи никогда особо не любил. Уж лучше бы просто пробежался.

В остальном же ничем особенным учебный день не запомнился, разве что по дороге к остановке столкнулся с Игорем Ваулиным, который окончил школу на год раньше и почти сразу после этого перестал попадаться на глаза. Остановились, поздоровались.

— Тоже в политехе учишься? — спросил я.

— Не, я в меде. На четвёртом курсе уже.

— Ну ничего себе время летит! Какая специализация?

— Пока на все руки мастер, — усмехнулся Игорь. — Вообще, в хирургию податься собираюсь, ну а пока в скорой подрабатываю.

— Тоже нормально. А здесь какими судьбами?

— Девчонка тут учится. Сейчас заберу и в парк двинем. Может, по пиву?

Я покачал головой.

— Не, Игорь. В другой раз. Сегодня дел выше крыши.

— А то смотри — Лёха Румянцев с женой будет.

— Он где сейчас?

— Автокрановщиком работает. — Ваулин похлопал себя по карманам и спросил: — А есть на чём записать? Нам телефон провели. Созвонимся, встретимся.

Я достал записную книжку, мы обменялись номерами и разошлись. Дел у меня и в самом деле было просто невпроворот, и от остановки я двинул не домой, а к «Ручейку», в мебельный салон Гуревича. Застал там Андрея, Яну и Воробья, который как раз подошёл ей на смену.

— Пока, мальчики! — попрощалась с нами Яна, и мы проводили её пристальными взглядами.

— Да уж, — только и протянул Воробей, немало впечатлённый размером бюста бывшей одноклассницы.

— Так замути, чего ты? — с усмешкой сказал я.

— Не, уже познакомился с одной. Буфера не такие, конечно, зато ноги от ушей. И без прицепа.

— Ладно, Димон, торговля сегодня на тебе, мы на склад! — Андрей поднялся с диванчика и потянул меня на выход. — Пошли, Серый.

Мы вышли в проход между закутками отделов, и я уточнил:

— Никуда не едем сегодня, что ли?

Андрей зевнул и покачал головой.

— Не-а. С деньгами накладка случилась, Гуревич куда-то умотал, а Толстый в своём технаре застрял. Теперь уже только завтра. С утра текучкой займёмся, а тебя дождёмся и поедем.

— И чего ты здесь тогда сидел? — удивился я. — Через Янку бы передал, что всё отменяется.

Фролов лишь неопределённо пожал плечами.

— Моя после вчерашнего отсыпается, — невпопад ответил он и уточнил: — Ты домой заходить будешь?

— Да я бы дальше и не пошёл никуда.

— Серёга, хорош! Надо мебель собирать, и так на это дело болт забили. Да! — Андрей прищёлкнул пальцами. — Мы тот покоцанный диван на медицинский спирт обменяли! Двести литров вымутили, прикинь? Даром, считай! Пацаны поехали, сейчас привезут.

— Хорошо, но мало. За неделю точно разойдётся.

— Завтра с утра ещё «Роялем» закупимся. Я Тише ноги выдерну и спички вставлю, если он опять с деньгами прокинет. Уже два раза на него Гуревичу жаловался, а тот какие-то свои дела крутит, не до мебели в последнее время. Разве что реализацией сахара сам занимается.

— У него ещё что-то есть? — удивился я.

— Ты Гуревича не знаешь? — рассмеялся Фролов. — Есть, конечно! Спрашиваешь!

Дошли до меня, я отправился переодеваться, а Андрея послал на кухню.

— Глянь пока, что есть пожевать!

— Тут картошка варёная с тушёнкой в кастрюле на плите, ещё тёплая! — крикнул мне приятель.

— Накладывай! — разрешил я, снял трубку телефонного аппарата и покрутил диск, набирая номер квартиры Марченко.

Вскоре на том конце провода отозвалась Нина, немного покривлялась, но всё же позвала старшую сестру.

— Привет, Сергей! — послышалось в динамике после долгой паузы.

Голос Зинки прозвучал глухо, словно та говорила с заложенным носом, и точно — прогулка на холодном ветру обернулась для девчонки простудой. В школу она сегодня не ходила и даже вызвала врача, а пока отпаивалась чаем с малиновым вареньем.