10 лет и 3/4 (Французская линия)

Я прислонил рюкзак к стволу елки и стал лизать льдинку: в горле горело. Мне еще предстояло перей­ти ручей и лезть дальше по вертикальному склону. Пальцы на ногах окоченели, я их уже не чувствовал.

Я карабкался зигзагами, но споткнулся о корень и полетел вниз. Снег забился за воротник. Я испугался за бабушку, однако крышка оказалась крепкой…

Позже, вконец обессилев, я свалился на землю под навесом альпийской хижины. Густые облака закры­вали от меня вершину, но небо было переменчиво.

Время шло секунда за секундой, я не мог больше ле­жать неподвижно, ледяной ветер дул прямо в лицо. Я стал прыгать на месте, размахивая руками, как напу­ганный цыпленок крыльями, и наконец в просвете между облаками сумел различить Монблан, не весь, конечно, только самый сосочек.

Мешкать было нельзя: я быстро стянул перчатки, достал урночку и объявил бабушке, что вот оно, ее последнее пристанище, что здесь ей понравится больше, чем под дедушкиным свитером в туалете, что пришло время нам расстаться, так будет лучше для всей семьи.

Пусть не думает, что мы ее больше не любим – сов­сем наоборот, просто живые должны жить дальше, только и всего, и я закричал из последних сил: «До свидания, бабушка! До свидания! Прощай! Чао, ба­бушка!» Но, сколько я ни старался, крышка не подда­валась, резала пальцы. И тогда я заревел: все получи­лось совсем не так, как я задумал…

Я безумно устал.

Я снова лег на землю. Монблан исчез из виду. Я решил уснуть прямо здесь, а потом посмотрим. Я закрыл глаза и начал засыпать. Сквозь надвигавший­ся сон мне показалось, что кто-то зовет меня, но сил отвечать не было. И вдруг я услышал громовой папин голос. Голос был настоящий, не из сна. Я приоткрыл глаза и увидел, что он несется ко мне, а за ним братец Жерар, и еще Мириам. Она, наверное, рассказала папе про наше тайное место, и теперь все они спешили мне на выручку. Папа мощными движе­ниями разгребал снег, прямо как бульдозер. Он мог справиться и с непогодой, и с тугой крышкой. Он во­обще был сильнее всех. Он бежал и звал своего млад­шенького:

– Фредо! Я уже здесь! Я иду к тебе, мой маленький!

В эту минуту никто не смог бы его остановить (это наследственное, дедушка Бролино тоже бегал быст­рее всех). И, глядя на него, я подумал, что никому из Фалькоцци не стоит в этой жизни отчаиваться: с та­ким папой нам вообще ничего не страшно.