10 мифов о 1941 годе

Впрочем, на фронте многие, даже не сбитые самолёты быстро перестают быть боеспособными в ВВС всех стран мира. Ведь ресурс боевой машины невелик, поскольку её среднестатистическая боевая жизнь значительно короче ресурса, и машины надо часто ремонтировать.

6 сентября 1941 года Гальдер приводит соотношение сил авиации — по разведывательным данным — с раскладкой по всем типам самолётов и итогом: 1919 немецких самолётов против 1175 советских.

Превосходство велико, особенно если знать, что у нас заявлено немцами до 400 транспортных самолётов против ноля у немцев. Но это — очень неточные данные, и 12 сентября 1941 года Гальдер засчитывает нам уже 2940 самолётов, из них 670 истребителей и 600 бомбардировщиков, а

8 октября 1941 года — примерно 1300 истребителей и бомбардировщиков суммарно.

Причём надо учесть, что в этот период многие наши авиационные заводы уже эвакуировались на восток и производство самолётов и авиадвигателей временно резко снизилось.

Резко спал, впрочем, и германский напор… 19 ноября 1941 года Гальдер, готовясь к докладу у Гитлера, записывает:

«Обстановка в воздухе. Авиация, по-видимому, сможет осуществлять только операции с ограниченными целями и не сразу, а последовательно. Отсюда просьба (Гитлеру от ОКХ. — С.К.

) — там, где возможно, предусмотреть, когда и какие потребуются авиационные соединения».

Эту запись немецкий послевоенный издатель дневника Гальдера сопроводил показательным примечанием: «Авиация вследствие ее слабости не могла одновременно участвовать в нескольких крупных операциях. Она могла использоваться лишь последовательно».

Собственно, здесь мы фактически имеем признание: 1) факта погрома люфтваффе на Восточном фронте к концу осени 1941 года; 2) факта утраты превосходства в воздухе немцами к тому же времени.

Невероятно, но ведь — факт! Засвидетельствованный не каким-то там Сергеем Кремлёвым, а самим Францем Гальдером и его германскими коллегами. Собственно, и «первый танкист рейха» Гейнц Гудериан после войны вспоминал, например, что 18 сентября 1941 года под Ромнами для его 24-го танкового корпуса сложилась критическая обстановка, а воздушная разведка танковой группы «находилась в тяжелом состоянии… из-за превосходства авиации противника».

28 ноября 1941 года Гальдер отмечает активность нашей авиации под Москвой и Ростовом, 7 декабря 1941 года опять пишет об «активных действиях авиации противника», что, впрочем, неудивительно — с 5 декабря 1941 года началось наше мощное контрнаступление под Москвой.

И в нём тоже принимала участие авиация, имевшая к началу контрнаступления даже численное превосходство в воздухе на московском направлении: 762 наших самолёта (в том числе 590 новых) против 615 немецких. Три четверти истребителей составили Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3, треть бомбардировщиков — Пе-2.

Так что советская авиация, начав воевать 22 июня 1941 года, не без успехов воевала и вообще весь 1941 год.

Не буду настаивать на ниже приводимой версии, но сегодня мне думается, что представление о 1941 годе как времени безраздельного господства люфтваффе сложилось за многие послевоенные годы не без влияния книг различных фронтовых литераторов, начиная с Константина Симонова, а также кинематографистов. Художественное слово — а тот же Симонов был достаточно талантлив — обладает большой силой внушения, и наиболее запомнившейся воздушной коллизией 1941 года для многих советских людей оказалась описанная Симоновым как очевидцем трагедия нескольких устаревших туполевских бомбардировщиков ТБ-3, безнаказанно расстрелянных в воздухе «мессершмиттами». При этом литераторы чаще всего намекали на «просчёты Сталина», хотя немалую долю ответственности за подобные трагедии не мешало бы отнести на счёт, например, авиаконструктора Туполева, не обеспечившего советской авиационной мысли должного уровня динамичности даже к 1938-му году.

На этом краткий анализ мифов о танковом и авиационном «погромах» РККА в 1941 году можно было бы и закончить, но в качестве своего рода постскриптума я приведу некоторые интересные — надеюсь — сведения о люфтваффе, её асах, их победах и ещё кое о чём.

Так, в книге опытного авиационного генерала люфтваффе Вальтера Швабедиссена «Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941–1945 годах», не свободной от передержек, конечно, — она писалась тогда, когда ещё была свежа горечь поражения Рейха, — о советских ВВС образца 1941 года говорится отнюдь не пренебрежительно. Швабедиссен справедливо отмечает, что в начале войны советские ВВС значительно уступали люфтваффе в части тактики, технического состояния, боевой практики и подготовки лётного состава, но он же пишет: