10 мифов Советской страны

К этому времени Сталин убедился, что Франция — ненадежный союзник, а в 1939 г. Сталин и вовсе отказался от «Народного фронта» и от «коллективной безопасности», и это не изменило характер режима, не сделало Сталина большим или меньшим этатистом. Ибо весь период своего пребывания у власти он был и этатистом, и коммунистом, но никогда не был ни демократом, ни апологетом Российской империи.

Был ли Сталин сексуальным маньяком?

События 1935 г. — благодатная тема для мифов. Приказал Сталин другу Авелю Енукидзе поправить Конституцию, а тот не сразу понял задачу — и вот уже Ю.Н. Жуков делает из секретаря президиума ЦИК СССР А. Енукидзе несгибаемого левака, который готов всем пожертвовать ради сохранения старой системы советов. Но роль фанатика левого коммунизма плохо подходит к Енукидзе. Разоблачение его в 1935 г. было связано со злоупотреблениями служебным положением.

Неприятности Енукидзе начались не из — за Конституции, а после того, как Сталин решил сделать Кремль своей зоной безопасного существования, навести порядок за его стенами. После выстрела в Смольном Сталин мог опасаться повторения трагедии в Москве и не хотел стать следующей жертвой.

Адмирал И. Исаков рассказывал: «По — моему, это было вскоре после убийства Кирова… В тот раз, о котором я хочу рассказать, ужин происходил в одной из нижних комнат. Довольно узкий зал, сравнительно небольшой, заставленный со всех сторон книжными шкафами. А к этому залу от кабинета, где мы заседали, вели довольно длинные переходы с несколькими поворотами. На всех этих переходах, на каждом повороте стояли часовые — не часовые, а дежурные офицеры НКВД. Помню, после заседания пришли мы в этот зал, и, еще не садясь за стол, Сталин вдруг сказал: «Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый раз по коридору и думаешь: «Кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и думаешь…»[451]

С ума можно сойти, а не то что страной руководить. Для начала Сталин решил расчистить себе жизненное пространство в Кремле. Было организовано так называемое «кремлевское дело», арестовано около 110 человек 27 июня 30 ведущих подсудимых предстали перед военной коллегией НКВД. Из них 10 обвиняемых признались, что слышали антисоветские разговоры, а шестеро, включая брата Каменева, — в террористических намерениях.

Енукидзе был управляющим делами советской администрации, главным кремлевским завхозом. Он отвечал за то, что принял часть обвиняемых на работу. Это называлось «политическое ротозейство». 3 марта 1935 г. он был освобожден от должности. Сначала заслуженного руководителя собирались отправить руководить Закавказьем. Но это назначение Енукидзе вскоре отменили, так как при расследовании его деятельности вскрылись факты «морального разложения». Енукидзе был исключен из ЦК и отправился работать начальником треста в Харькове.

Разбирательство показало, что главный номенклатурный хозяйственник погряз в чисто материальных злоупотреблениях. Обладая неограниченными возможностями распределять элитные блага от жилья до продовольствия, Енукидзе, по версии следствия, использовал их для того, чтобы покупать любовь молоденьких девушек. Енукидзе не отрицал обвинения, ему было очень стыдно.[452]

Может быть, моральное разложение Енукидзе выдумка следователей? Вот что писала о нем родственница Сталина М.А. Сванидзе: «Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на н(аш) быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развратен и сластолюбив — он смрадил все вокруг себя, — и ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, развращение девочек. Имея в своих руках все блага жизни… он использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек».[453]

Сталин, до которого доходили слухи о моральных прегрешениях Енукидзе, некоторое время не решался заняться их проверкой — все — таки Авель был старым другом. «Кремлевское дело» позволило разрубить этот гордиев узел, и Сталин был доволен, что дело так или иначе разрешилось. Он спросил М. Сванидзе, довольна ли она, что «Авель понес наказание», и улыбнулся.[454]

Б.С. Илизаров делает из этого неожиданный вывод: «Это, без сомнения, делалось с согласия Кобы, а не за его спиной. Убежден, что помимо этого и Авель и Коба в свое время по — мужски сошлись на любви к юным, скорее даже — чересчур юным особам. Теперь, когда мы проследили некую тенденцию в интимной жизни Сталина, нетрудно поверить в то, что Авель поставлял девочек не только безымянным «нужным людям», но и другу молодости Кобе».[455]«Без сомнения», «убежден», «нетрудно поверить». А где доказательства? Есть некая ирония судьбы в том, что нынешние исследователи грязного белья Сталина основывают свои выводы не на доказательствах, а на внутреннем «убеждении» и «вере», лишенной сомнений, как в свое время некоторые сталинские следователи.

Что же, рассмотрим «некую тенденцию», прослеженную Б.С. Илизаровым. Она состоит из трех эпизодов.