10 вождей. От Ленина до Путина

Столь трудная, вымученная, жертвенная победа советского народа в войне объясняется не столько мощью и вероломством Германии, сколько крупными просчетами военно-политического руководства СССР. Автор книги уже упомянул выше некоторые роковые дипломатические ошибки Сталина, как и его крайне искаженную оценку точнейшей информации, поступавшей в Кремль от советской разведки.

Но не менее тяжелыми по последствиям оказались ошибочные выводы о направлении главного удара германской военной машины в случае войны. Разработчики плана обороны СССР, среди которых выделялись Б.М. Шапошников и A.M. Василевский, исходили из необходимости быть готовыми отразить нападение агрессора как на Западе, так и на Востоке. Генеральный штаб полагал, памятуя, что во всех выигранных кампаниях Гитлер шел по прямой линии к столицам поверженных стран, что нужно ждать основной удар вермахта на минско-смоленском направлении. Так оно впоследствии и получилось. Но Сталин при обсуждении «Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил на Западе и Востоке на 1940–1941 годы» высказал сомнение в реальности предположений Генштаба. По его мнению, следовало ждать главного удара на юго-западе.

Аргументы вождя были из арсенала Гражданской войны: «уголь Донбасса», «хлеб Украины», прямой «путь к нефти» и т. д. Военные, давно отученные возражать и спорить, сразу же согласились с доводами Сталина. Решили серьезно усилить Юго-Западное направление и перебросить туда еще 25 дивизий с Западного.

Первый стратегический эшелон, согласно «Соображениям», предусматривалось построить по глубине равномерно: войска прикрытия – 57 дивизий, вторая линия – 52 и резерв – 62 дивизии. В последующем это позволило гитлеровским соединениям легко прорывать слабую диафрагму фронта, ибо в узловых пунктах не было высокой концентрации войск, и наносить поражение советским объединениям по частям…

Позже Сталин все эти просчеты свалит на военных. Катастрофическое начало войны требовало «козлов отпущения». Очень многих. Десятки генералов были арестованы. Символом судьбы этих людей стала трагедия 44-летнего генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, Героя Советского Союза, в свое время обласканного и высоко вознесенного вождем. Как писал спустя десять лет после окончания войны генерал-полковник Сандалов: «Поражение войск наших западных округов произошло вследствие более слабого технического оснащения и более слабой подготовки войск и штабов Красной Армии по сравнению с армией гитлеровской Германии…»{380} Старый генерал еще не решился сказать свое слово в адрес московских руководителей.

В своем последнем слове на молниеносном суде 22 июля 1941 года (ровно через месяц после начала войны) бывший командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов скажет: «…Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступления в период военных действий, а потому, что недостаточно готовились в мирное время к этой войне». Генерал вел себя с достоинством, решительно отвергнув стандартное обвинение в злом умысле и предательстве. Его настойчиво вынуждали признать, что он, Павлов, участвовал в «военном заговоре» с целью «преднамеренно открыть фронт» противнику. Следователи Павловский и Комаров все же «добились», что Павлов 7 июля «признал» наличие в своих поступках «вражеской деятельности», но на суде генерал решительно отмежевался от этих своих «выбитых» показаний. Через несколько часов после «суда» разжалованный Павлов, как и другие его «подельцы» генералы В.Е. Климовских, А.Т. Григорьев и А.А. Коробков, будет расстрелян.

Такой же трагической оказалась судьба Маршала Советского Союза Г.И. Кулика, еще одного выдвиженца Сталина, малограмотного военного, которого вождь знал еще со времен Гражданской войны.

Уже в первые месяцы войны Кулик разочаровал Сталина, по сути, не выполнив должным образом ни одного приказа и распоряжения Верховного Главнокомандующего.

Роковой для Кулика оказалась его поездка по приказанию Сталина в Керчь с задачей удержать этот крымский город. 11 ноября 1941 года маршал прибыл в осажденную Керчь. Оборонявшиеся там 271, 276-я и 156-я стрелковые дивизии имели, собственно, лишь «номера» соединений, ибо личного состава в них было по 200–300 человек. Естественно, что деморализованные, почти не управляемые остатки советской группировки войск не смогли противостоять 42-му армейскому немецкому корпусу{381}. Маршал с его весьма посредственными данными полководца бессилен. 15 ноября Керчь пала.

По указанию Сталина Специальное присутствие Верховного суда СССР 16 февраля 1942 года лишило Кулика звания маршала и всех наград. Ему грозил, как и Павлову, расстрел. Но в последний момент Сталин, что совсем не похоже на него, проявил «снисхождение». В его рабочем дневнике того времени сохранилась запись: «Сегодня. Вопрос о Кулике в Сибирь?»{382}