10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец

«Насчет природы взаимоотношений Наполеона и Альбины у нас не может быть ни малейших сомнений, а недавний выход в свет дневниковых записей гофмаршала Бертрана устранил последние колебания на этот счет. Слова честного генерала действительно окончательно проясняют эту историю. Наполеон, и это более не подлежит никакому обсуждению, позволил себе увлечься искусной игрой женщины, уже давно привыкшей соблазнять мужчин и восхитительно умевшей извлекать выгоду из своих прелестей, пусть даже слегка увядших. Испытывал ли император к ней нежные чувства? Маловероятно. Самое большее, он «привык» к ней, а подобные «привычки», особенно в такой изоляции, в какой жил он, становятся со временем только сильнее. Однако, потакая слабостям тела, он не забывал, что здесь, в изгнании, вдали от мира, в котором он жил, создается сейчас его портрет для последующих поколений. И от того, каким будет этот портрет, зависело будущее династии. Можно предположить, что император даже сердился на мадам де Монтолон из-за всей этой истории, в которую она его вовлекла. Этим и объясняется потребность «сохранить лицо», заставить замолчать злые языки, предупредить злословие, рискуя иногда показаться грубым, быть подчеркнуто резким в выражениях, – и все для того, чтобы принудить соперников умолкнуть и отвести от себя подозрения».

* * *

18 июня 1816 года Альбина произвела на свет девочку. Ее назвали Наполеоной, и бывший император стал ее крестным отцом.

Естественно, тут же стали говорить, что она родилась от связи с Наполеоном. Почему естественно? Да потому, что сама мадам де Монтолон ничего не сделала, чтобы остановить пересуды. Напротив, когда ее посещали, чтобы полюбоваться очаровательной малюткой, она никогда не упускала случая с улыбкой произнести:

– Она похожа на Его Величество, не так ли? Посмотрите, абсолютно его подбородок и его рука…

На самом деле простой расчет показывает, что зачата эта девочка была где-то в сентябре 1815 года, а тогда ни о каком участии Наполеона не могло быть и речи.

Скептически настроенный Андре Кастело так и пишет:

«Была ли она дочерью императора? Некоторые из ее правнуков, которым, вероятно, лестно считать себя потомками Наполеона I, отвечают на этот вопрос утвердительно. Но все же никаких доказательств они привести не могут».

Да доказательств не может и быть, ибо Наполеон прибыл на остров Святой Елены только 15 октября 1815 года, а до этого каких-то отношений с Альбиной у него не наблюдалось.

26 января 1818 года у Альбины родилась еще одна девочка, ее назвали Жозефиной, и о ней тоже говорили, что она – плод страсти бывшего императора.

А вот это уже совсем другое дело. Тут зачатие могло произойти где-то в апреле 1817 года, а это и был как раз период расцвета ее связи с Наполеоном, так раздражавшей генерала Гурго и других обитателей Лонгвуда.

Бен Вейдер в связи с этим пишет:

«Получается, что этот ребенок был зачат в конце апреля 1817 года, в месяц, когда отравитель сделал перерыв и здоровье Наполеона восстановилось.

Очень мало яда в марте, полное отсутствие яда в апреле и в первой половине мая! Это очевидно. Очевидно также, что 16 мая снова получена большая доза мышьяка.

Что же это за день, 16 мая 1817 года? Просто настал момент, когда Альбина могла удостовериться, что она снова беременна. Какой вывод можно из этого сделать? Идет ли речь о простом совпадении или, в полном согласии с мужем, Альбина решила иметь сына от Наполеона?»

Но родилась девочка, и сразу же после рождения Жозефины супруга генерала Бертрана не смогла удержаться от ядовитой реплики:

– Посмотрим, на кого похожа эта малышка!

* * *

Мы уже упомянули имя молодого британского лейтенанта Бэзила Джексона. Кто же это был такой?

Он родился в 1795 году, а это значит, что на острове Святой Елены ему едва исполнилось двадцать лет. Он прибыл на остров в то же время, что и генерал Хадсон Лоу. Джексон был офицером инженерных войск, и в его обязанности входило следить за состоянием лонгвудских построек. Но на самом деле это был верный шпион Хадсона Лоу, и он выполнял задание по надзору за генералом Гурго. Бен Вейдер, например, считает, что именно поэтому он и «соблазнил графиню де Монтолон, стал ее любовником, а когда в июле 1819 года она покинула остров, последовал за ней в Брюссель».

Согласимся, что логика довольно странная. Зачем следовать за Альбиной в июле 1819 года, если генерал Гурго, за которым следовало наблюдать, покинул остров Святой Елены 13 января 1818 года? Зачем ехать с ней в Брюссель, если генерал Гурго до 1821 года находился в Англии?

Бен Вейдер тем не менее продолжает свои «логические построения»: якобы Хадсон Лоу, движимый желанием знать все, что происходит в Лонгвуде, поручил лейтенанту Бэзилу Джексону, «не лишенному артистических способностей и завзятому обольстителю, завязать дружбу с французами», и тому «не составило труда соблазнить Альбину де Монтолон, которая на пороге своего сорокалетия еще сохранила чувственные порывы молодости».