100 дней до... (СИ)

— Прекрати. Я верю, что это не так.

Его накрыл очередной приступ кашля и на бледных губах проступила бордовая прогалина.

— Спасибо, Нора, — он слабо улыбнулся и в хриплом голосе слышалась отчаянная нежность, — но поздно, оставь меня. Я… не против умереть сейчас. Жаль только, что не смог…

Очередной приступ кашля сотрясал его плечи, а я гладила его по спине, отчаянно борясь с подступающей к горлу паникой. Но сильнее всего этого оказалась только злость, закипавшая глубоко внутри меня. Злость на весь мир, за то, что отнимал самое дорогое, злость на себя, что всё, чем я могла ему помочь, это находиться рядом и молиться, чтобы его боль была не такой сильной, чтобы всё было хорошо.

— Не говори так, — я коснулась лбом его лба, — я не отпущу тебя. Так же, как ты не отпустил меня. — глаза затуманивали слёзы, стекая по щекам и разбивались о запачканные кровью точёные скулы. — Плевать на всех, кто считает, что твоя жизнь не имеет смысла. Держись за тех, для кого ты всё, что есть в этом мире! Борись за свою жизнь! Ной, — я перешла на шёпот, ощущая, как всё моё тело содрогается от всхлипов, — в мире ведь столько прекрасного, что ещё можно увидеть, почувствовать, попробовать. Столько хороших людей встретить.

— Нора…

— Неужели тебе всё равно даже на то, что мы пытаемся спасти тебя всеми возможными и невозможными силами? Вокруг тебя столько людей, которым ты бесконечно дорог! Стас, Серафим, я… Я не смогу уже без тебя, ты всё…

Я сжала его руку, переплетая пальцы.

— Не покидай меня так рано. Прошу, умоляю, так же как и мы, приложи все силы, чтобы остаться в живых и вернуться со мной домой. К нам домой.

Ной слабо сжимает мои пальцы в ответ.

— Как ты можешь оставаться рядом, после всего, что я….

— Была и останусь. Кто ещё о тебе позаботиться, глупый.

Ной усмехнулся, и бледные губы растянулись в слабой улыбке.

— Несносная ты девчонка. Даже умереть спокойно не даёшь.

— Даже не надейся на это, — я рассмеялась в ответ.

— Как бы я хотел, — его дыхание перехватило, плечи снова вздрогнули, — извиниться перед тобой, за всё..

— У тебя будет много времени. Если будешь жив.

— Тогда, у меня нет выбора.

— Сюда, быстрее! — голос Серафима доносился очень близко, как и топот множества ног.

— Быстрее. — Стаса было слышно чуть дальше.

— А вот и подмога, — улыбнулась я, — скоро мы вытащим тебя отсюда.

Ночь выдалась холодной и с неба мягкими хлопьями посыпался первый в том году снег.

Сколько времени прошло, я не могла сказать, всё смешалось в одно суматошное и постоянно меняющееся пятно.

Отойдя в сторону я наблюдала за тем, как Ноя вытаскивают из машины и погружают в карету скорой помощи.

Беспокойство так не отступило, но ноющего ужаса уже не было. Я знала, что всё будет хорошо.

Руки всё так же дрожали и по телу растекался холод. И всё никак не получалось взять себя в руки.

— Среди присутствующих есть родственники пострадавшего? — громко спросил врач. — С нами может поехать один человек.

— Она его невеста, — ответил Серафим и я почувствовала лёгкий толчок в спину.

Я замерла, не зная, что ответить.

— Ну, же, девушка, — врач махнул рукой в сторону машины, — каждая секунда дорога.

— Не переживай, — подмигнул Серафим, — об этом никто не узнает. Я всё улажу.

Его лицо стало прежним, таким, как я его знала.

Коротко кивнув ему головой, я забралась в карету скорой помощи и села рядом с Ноем.

— Говорите с ним, нужно сохранить его в сознании до приезда в больницу. — машина тронулась с места, и пронзительная сирена вывела моё сознание из оцепенения. — Обычно голос близких людей помогает лучше всего.

Молодой мужчина в белом халате и маске суетился над Ноем и мимоходом задал мне несколько вопросов, а я сжала прохладные и липкие от крови пальцы руки Ноя.

— Ной, ты меня слышишь? — голос звучал так чуждо, так незнакомо, что самой было неприятно. — Я здесь, с тобой.

Я наклонилась вперёд и прижала его руку к своей щеке.

— Держись, ты обещал мне. Помнишь?

Еле заметно Ной кивнул головой. Приоткрытые глаза смотрели будто сквозь меня, медовые, удивительно тёплые и родные, полные сожаления и благодарности.

— Ты знаешь, Стас, угостил меня штруделем. Яблочным, — я улыбнулась, касаясь губами его холодных пальцев, пытаясь согреть, — никогда его не ела. Как поправишься, поедим его вместе? Хотя ты, наверное, пробовал его не один раз.

К горлу подкатывал горький ком, невыносимо было видеть его таким.

— Ты только держись, ладно? — я почувствовала, как его пальцы легонько сжали мои.

— Обещал… — хриплый шёпот и едва заметная улыбка, — мне есть…к кому возвращаться.

— Верно.

— Пока его состояние стабильное, — коротко проговорил врач, — яснее станет в больнице, после полного осмотра. — он посмотрел на Ноя и сжал губы.

Стало понятно, что мужчина не хотел говорить при нём, чтобы не пугать.

— Нора? — тихо позвал Ной. — Спасибо.

Я провела рукой по спутанным чёрным волосам.

— Всё будет хорошо, скажешь это потом, когда поправишься.

Я сидела в коридоре перед операционной, уткнувшись лбом в колени. На глаза наворачивались слёзы от чувства неопределённости, повисшего в воздухе.

Почему так долго? Разве врач не сказал, что состояние стабильно?