100 дней до... (СИ)

Повисла тишина, немая, сотрясающая душу до ужаса и покалывания в кончиках пальцев.

— Егорка… — девочка медленно протянула руку, коснувшись неподвижного плеча мальчика, который лежал на траве, покорно закрыв глаза, — ты чего лежишь?..

— Отойдите! — к мальчику подбежали взрослые, быстро осматривая его, проверяя пульс. — Вызовите скорую, он ещё жив. А вы, готовьтесь отправиться в колонию для несовершеннолетних, я устала закрывать глаза на ваши выходки.

То была женщина, одетая в простенькое летнее платье. Рыжие волосы были собраны на макушке валиком в тугой пучок.

Её лицо было искажено от злости. А маленькая девочка так и осталась дрожать, обнимая колени и опираясь спиной на ствол старого дерева.

Я резко отстранилась от Серафима, жадно глотая воздух. В ушах звенело, а перед глазами всё ещё стояла ужасающая сознание картинка и лицо мальчика, который пытался закрыть её собой.

— Егор? — тихо сорвалось с губ.

Серафим грустно улыбнулся и протянув руку, легонько потрепал меня за макушку, как когда-то в детстве.

— Прости, что пропал тогда. — в его глазах читалась тоска и в тот момент, присмотревшись повнимательнее я поняла, что это и правда был он…мальчик, что столько раз помогал мне, успокаивал и прикрывал собой, когда дети постарше норовили сделать больно. Тот единственный друг, который пропал без следа.

— Судя по всему, ты мастерски умеешь это делать, — по щеке предательски покатилась слезинка, — пропадать, никому ничего не сказав.

Серафим горько усмехнулся.

— После того случая я попал в больницу, — он отступил на шаг назад и скрестил на груди руки, — и уже там узнал, что меня готова усыновить одна семья. Мне даже вернуться за вещами не дали. Я получил новое имя, новый дом и новую жизнь.

— Я думала, ты бросил меня, — мой голос дрожал, — оставил совсем одну.

Серафим покачал головой.

— Я никогда о тебе не забывал, как видишь, даже после смерти.

Перед глазами то и дело мелькали эпизоды из детства, в которых был тот самый мальчик: нескладный, вечно улыбающийся и всегда готовый помочь.

— Ты сильно изменился, — казалось, что я посмотрела на него другими глазами, он казался выше и тоньше, а лицо…удивительно красивым, — «гадкий утёнок», да?

Серафим усмехнулся.

— Можно и так сказать. В детстве я был не так красив.

— И не так самовлюблён.

Голубые глаза светились так же, как в детстве, неподдельной добротой и нежностью. И от этого в груди стало так тепло и легко, что я невольно улыбнулась.

Мой старый друг. Человек, который так сильно помог мне, когда я была ещё совсем маленькой.

И…продолжает помогать.

— Я не сразу узнал тебя, — продолжил он, — сомневался. А потом стал присматриваться и заглянул в архив судеб.

— Заглянул куда? — мои глаза округлились.

— Архив судеб, — продолжил он, — ты же слышала о том, что у каждого человека есть книга, в которой описана вся его жизнь? Так вот….я прочёл твою и понял, что ты и есть та самая глупенькая девочка, что пряталась за моей спиной каждый раз, как надвигалась опасность. Мне было совестно, что не смог больше помогать тебе. Но…что я мог, сам был ребёнком. А потом…в общем, многое произошло.

— Это неважно, — перебила его я, — самое главное, что наш дуэт снова в деле!

Я протянула ему мизинчик.

— И больше мы друг друга не потеряем.

— Совершенно точно, — Серафим сжал мой палец своим, широко улыбаясь. — трусишка — Нора.

— И дурачок — Егор.

Глава 15. Нечто нежное и хрупкое

Затянув последнюю коробку скотчем, я с грустью обнаружила, что, по сути, вещей то у меня и не было практически. Три небольшие коробочки и те, заполнены не до конца.

На прикроватной тумбочке лежал список, почти каждый пункт из которого был перечёркнут линией, что говорило о том, что я была на шаг близка к тому, чтобы осуществить всё, что запланировала.

Как же быстро пролетело время и как много успело произойти: в моей жизни появились новые очень хорошие люди, я нашла друга, которого потеряла когда-то очень давно, сделала столько вещей, о которых раньше даже мечтать не смела.

Все эти мысли вызвали невольную улыбку.

На первом этаже послышалось копошение, будто кто-то перебирал посуду, и я последовала на этот звук, ведомая любопытством.

Спустившись на первый этаж, я тут же уловила до дрожи знакомый запах кофе, который заполонил собой весь первый этаж. Я опёрлась плечом на кухонную арку, наблюдая за тем, как Ной мерно размешивал чёрную жидкость в одной из двух кружек. Он стоял ко мне спиной, одетый в белую футболку и свободные домашние штаны, темно серого цвета. В тот момент, я поймала себя на мысли, что мне не хватало этого зрелища, по-настоящему домашнего, теплого. Будто я на самом деле находилась в доме, где меня ждут с чашкой горячего и вкусного кофе.

Движения Ноя были немного медленнее, нежели обычно, ленивее. Будто он никуда не торопился, а просто занимался тем, что доставляло ему удовольствие. Он казался другим человеком.

— Я скоро начну брать деньги за просмотр, — усмехнулся он, не оборачиваясь, — спиной ощущаю, как ты меня глазами сверлишь.