100 дней между жизнью и смертью

Для меня также очень важно, что твоя мама звонит мне, а сегодня и вообще поехала в такую даль, чтобы меня навестить и поддержать. Наверное, она как никто другой понимает меня. И это неудивительно, ведь десять лет назад она сама пережила то же, что и я теперь. Возможно, поэтому мы особенно близки с ней.

22:30

Снова вечер, а спать и не хочется. Вспоминаю, как приятно мы провели сегодня день.

– Ну, дорогая, устроилась ты очень неплохо! – сказала Инес, бережно укрывая меня одеялом. – Видели мы твой водоем с теми самыми золотушками.

Красивый сад, прекрасный вид, и погода замечательная, рада, что ты скоро тоже сможешь выходить на улицу.

Инес, мама Томаса, беспокоилась, что больница находится далеко от города и она не сможет часто приезжать ко мне.

– Да, тут очень хорошо, совсем не как в больнице, это радует! Завтра мне можно будет выходить на улицу с моими гостями.

Герхард, муж Инес, протянул мне маленькую книжку немецких стихов.

– Посмотри, что мы привезли тебе, это Инес выбирала, ее любимые стихи. Уже наслышаны о твоих письмах, о том, как стремительно улучшается твой немецкий!

– Томас, ты все уже рассказал всем! – воскликнула я.

– Ну могу же я похвастаться своей храброй, гениальной и целеустремленной девушкой!

Когда вы приезжаете, время пролетает незаметно, и еще больше хочется домой, чтобы чаще бывать всем вместе.

Вот-вот придет Ирис с «волшебной палочкой», и я опять не замечу, как провалюсь в глубокий сон.

День четырнадцатый

Прощальные дни

21:00

Весь день я пробездельничала! Как последняя лентяйка, валялась на кровати, много спала, объедалась, без конца болтала по телефону и принимала «посетителей»! Мама бы назвала меня «лодырем»!

Сегодня две мои знакомые устроили мне настоящий сюрприз! Нагрянули без предупреждения! Для нас, русских, это в порядке вещей! Мы вообще любим «забегать» без предварительных «переговоров». Это так приятно! Представляешь: сидишь ты один, совсем один, а тут вдруг кто-то пришел разделить с тобой грусть и печаль, и настроение резко улучшается!

Заранее знаю, что ты ответишь!

«Без предупреждения??? Как так, это невозможно, это неприлично!» И все такое. Ну что, угадала? Можешь не отвечать, знаю, что угадала.

Ну сам подумай, разве можно при нынешней занятости найти подходящее для всех время встретиться? Разве что раз в году, но ведь это уже не дружба. А так – появилась свободная минутка, идешь мимо, ну почему бы не зайти хоть ненадолго? Ты рискуешь еще полгода не увидеться с приятелем только потому, что вовремя не предупредил! Подобную «вежливость» считаю глупой, или по меньшей мере излишней. В любом случае мы, русские, смотрим на это проще, и эта наша особенность мне очень нравится. Даже если в данный момент я не готова кого-то принять, а он все равно уже пришел, я искренне этому рада.

Одна из моих приятельниц, Валентина, работает в русском магазине, недалеко от нашего дома, а другая – Светлана, ее подруга. Там в магазине я и познакомилась с ними. Когда почти ежедневно общаешься с посторонним человеком, то рано или поздно он становится хорошим знакомым! Так произошло и у нас с Валентиной. К тому же Герман учится в одном классе с ее сыном Стасом.

Позавчера папа покупал у нее что-то и рассказал, что я в больнице. Девочки незамедлительно приехали. С цветами и любимыми конфетами, а когда ушли, я открыла коробку конфет и нашла там открытку, где красивым почерком были записаны лучшие пожелания скорейшего выздоровления. Вот так спонтанно девчонки устроили мне очень хороший денек! Спасибо.

22:30

Сегодня вечером вместо Ирис придет Керстин, которую я так страшно нервирую. Сама не знаю чем, иногда чувство вины испытываю за то, что вызываю в ней такие эмоции. Мне даже ее жаль, наверное, она страдает от этого. Ведь в негативе человеку не может быть уютно, а еще и на работе. Так или иначе, это скоро закончится, еще пару дней, и я дома!

Керстин вошла очень тихо, не поздоровавшись:

– Вас скоро выписывают, фрау Кох?

– Да, через два дня, в понедельник!

– Я очень рада за вас, фрау Кох!

– И я за вас, Керстин, тоже очень рада!

– Почему вы думаете, что я плохо отношусь к вам? – неожиданно спросила она, и я немного растерялась.

Минуту подумав и решив, что вряд ли стоит откровенничать, к тому же неизвестно, что она имеет в виду, я искренне ответила:

– Ну хотя бы потому, что я говорю вам Керстин, а вы мне – фрау Кох!

– Но у нас так принято, мы ко всем пациентам так обращаемся!

– Даже к тем, кто просит обращаться к ним по имени?

– Ну конечно!

Керстин меня уже не слушала, молча положила на стол мои лекарства и удалилась. На выходных она обычно не дежурит, а в понедельник я уйду, мы даже не попрощаемся…

Лежа в кровати, я еще долго размышляла, что же в голове у этого человека? Неужели она не понимает и не задумывается, что подобное обращение может быть неприятным? Или, может, она думает, что такой «инопланетянин» и «абориген», как я, не в состоянии что-либо испытывать, только потому, что я не могу свои чувства, мысли и желания выражать на ее родном языке? Странно.