100 лет тому назад. Часть третья

Семен хотел было еще какие-то вопросы задавать, непривычно же, когда в тайгу уходили, с хлебом все в порядке было, в любой час, пока магазины работают, и без всякой очереди. Я его потянул за руку. Народ озлобленный стоит. Агрессивные эмоции так и пыхают. Лучше нам у своих домашних поинтересоваться, что же в стране вдруг приключилось?

— Давай, Степанида, рассказывай, — обратился Семен к своей супруге после того, как длительный период обнимашек все же подошел к концу, — что у вас тут в городе случилось за месяц, пока нас тут не было, что люди за хлебом в очереди давятся?

— За месяц? — Тоненьким голосом очень удивленно повторила часть вопроса Зухра.

— Ты, муж, с этими своими экспедициями окончательно связь с реальностью потерял. — Отреагировала на слова Семена и его супруга, — вы пятнадцатого мая из города ушли, а сегодня воскресенье, седьмое августа. Где же месяц вас не было? Без малого три где-то пропадали.

Семен начал было спорить, что никак он не мог так в календаре запутаться, а я сразу понял, кого за два месяца, выпавших из жизни, благодарить надо.

— Хлеб не так давно начал из продажи пропадать, — сообщила Степа после того, как вопрос с выпадением нашего времени был исчерпан. — Сначала сказали, что перебои временные и скоро все наладится. Потом в газетах стали писать, что это кулаки — мироеды зерно утаивают, желая наше государство заставить снова рабочий люд под власть буржуев загнать. А недавно цены на принимаемое зерно и вовсе еще дополнительно снизили и потребовали, чтобы крестьяне весь свой урожай за бесценок сдавали. Говорят, на Украине и вовсе уже снова продразверстку на зерно нового урожая ввели. Теперь вот, за хлебом с самого утра очередь занимают. Вчера булочную братьев Хлебовых спалили за то, что те цены на хлеб у себя подняли.

— М-да! — Пробормотал я в раздумье. — Хоть в Китай за хлебом не ходи.

— А, ты же не знаешь! — Продолжила Степа поток неприятных новостей. — Вскоре после того, как вы в тайгу ушли, в газетах написали, что Чан Кайши потребовал вывода из Китая всех советских военных советников. Мол, те нестабильность в стране создают, китайских коммунистов на мятеж подбивают. Так что, помяни мои слова, скоро и с КВЖД всех русских заставят уехать.

— Русский с китайцем братья навек! — Крякнул я лозунг, который через пару десятилетий власти в нашей стране провозгласят. Тоже этот лозунг недолго, кстати, продержался. А потом, ближе к концу моей жизни в том мире, еще раз на тех же самых граблях станцевали. Ну, никак не могут наши правители осознать, что у китайцев и все их братья тоже китайцами должны быть.

— А по поводу этого провала советской политики в Китае Зиновьев в газете выступил с критикой политики Сталина. Мол, зря Троцкого из страны выгнали, при нем китайцы совсем по-другому к нам относились. В Ленинград даже красноармейцев из Москвы отправили, потому что там по этому поводу волнения начались. — Продолжила Степа добивать меня своими новостями.

— И что в результате в Питере получилось? — Поинтересовался я, внутренне надеясь, что менталисты присланные части под контроль возьмут. Но чуда не случилось, история по предопределенному руслу по-прежнему продвигалась.

— Побузили немного, потом городскую партийную конференцию собрали и Зиновьеву указали на недопустимость партийного раскола. Даже, сплетни ходят, из партии его хотели исключить, но необходимого кворума не собрали.

Интересно, что за тайна есть у Сталина, позволяющая защищать своих сторонников от действий менталистов? Те, кто способны вызвать массовое дружелюбие к врагу, во время войны, ведь на многое, по идее, способны. Впрочем, долго размышлять над тайнами сильных мира сего мне не позволили. Вопросами касательно нашего похода в тайгу завалили. Точнее, завалили нас с Семеном вдвоем, но он очень часто стрелки на меня переводил, так что чуть ли не пресс-конференцию пришлось выдержать. Разумеется, на все вопросы отвечал только правду, но… не всю правду. Свое знание будущего пока оставил при себе.

Черт, в принципе, я и раньше осознавал, что будущее для народа на ближайшие десятилетия предстоит невеселое, но все равно расстроился, когда обнаружились первые тектонические подвижки в эту сторону. Чтобы хоть немножко отвлечься самому и переключить своих домашних решил устроить сеанс охоты. Нет, не на дичь, тут, в Сибири это не развлечением считается, а довольно тяжелой и опасной работой. Другая охота. У меня же в хозяйстве завалялся тотем одной безобразницы, чуть наш мир завоевателям не сдавшей. Да-да, я об Айгуль говорю.

Зухра узнав о моих намерениях лишь жалостливо мордочку скорчила: дядя Саша, ты же не будешь ее убивать? На что я вполне чистосердечно ответил:

— Ну, что ты! Айгуль, если ты забыла, как-то раз даже спасла меня от смерти. Не такая уж я неблагодарная скотина. …Хотя, наказать ее за ее выкрутасы очень хотелось бы.