100 магнитоальбомов советского рока

Разупыханный молодчик

сторона В

Сиськи в тесте

Шел Гагарин по тропинке

Смерть коммуниста

Культурист

Горнолыжники

Колумб, едрен-ть

Аптека

Военный

Порой кажется, что популярные в народе персонажи песен Александра Лаэртского попали в его произведения прямо с обложки советской версии "Клуба одиноких сердец Сержанта Пеппера". Герои анекдотов и "девки с химфака МГУ", исторические личности и ударники трудовых будней, лидеры неформальных группировок и представители нацменьшинств составляли тот стройматериал, из которого Саша Лаэртский лепил свои нескромные полумифологические опусы. Смешав в один сюрреалистический клубок традиции срамной лирики и бранного городского фольклора, он реанимировал жанр частушек, добавив в него интеллектуализированный блатняк с заметным налетом черного юмора.

Когда, выпучив лукавые глаза, Лаэртский пел дурным голосом разухабистые песенки и читал бесстыжие четверостишия, он, прежде всего, руководствовался принципом "из песни слова не выкинешь". А из советской песни - и подавно. Более отвязных экзерсисов земля русская не слышала со времен Луки Мудищева. Как сказал про Лаэртского интеллигентнейший Андрей Отряскин из "Джунглей": "С драматургией у человека полный порядок". Перенося своих слоников, фашистов-пулеметчиков, простодушных негров, незлобивых танкистов и отважных культуристов из привычного героического контекста в абсурдистско-бытовой, Лаэртский, по его словам, "очеловечивал" их, срывая с каждого "эти сраные абстрактные скафандры".

Обогащая подобные бытовые зарисовки энергичными междометиями, сленгом и ненормированной лексикой и развивая традиции "Мухомора" и "ДК", Лаэртский явился первооткрывателем лирического русского рэпа - не по форме, а по сути. Если на другом берегу Атлантики какой-нибудь темнокожий музыкант пел о том, как наколоть налоговую полицию, то Саша из "далекого города Кунцево" - как в аптеке подсунуть комсомольцам вместо сдачи пачку презервативов. В нереально далеком Нью-Йорке Сюзанн Вега талантливо вздыхала о превратностях любви - Лаэртский пел на ту же самую мелодию: "Почему я не родился сыном Аллы Пугачевой?"

Сессия "Пионерской зорьки". Антон Егоров и Александр Лаэртский в паузах между немногочисленными дублями.

Сам Лаэртский долгое время относился к собственным опусам как к "дурной аудиомультипликации". "Если бы у меня была тогда возможность снять какой-нибудь мультфильм или видеофильм, я снял бы что-нибудь совершенно ебанутое, - говорит он. - Я очень ярко предсталял себе те образы, о которых пою. Я подходил к своим героям с огромной любовью. Мне это было очень прикольно, и я создавал для них новую реальность".

"Пионерская зорька" была одним из первых альбомов, выпущенных Лаэртским в период с 87-го по 92-й год. Предпосылками его появления послужили три обстоятельства. Первое - разочарование Лаэртского в "серьезной музыке", а именно - в перспективах собственного проекта "Постоянство памяти", исполнявшего в акустике белый реггей и салонную музыку. "По тем временам я чересчур серьезно и глубокомысленно относился к этой группе, - вспоминает Лаэртский. - Мне надо было как-то разрядиться... Я не могу усердно заниматься чем-то одним слишком долго. Мне хотелось поработать в любом жанре".

Вторым моментом, подтолкнувшим Лаэртского к многолетней звукозаписывающей эпопее, был просмотр музыкальных программ советского телевидения. В одной из передач он увидел, как очередная поп-звезда пела под примитивнейший "фанерный" аккомпанемент синтезатора Yamaha PSS, который Лаэртский ласково называл в быту "японской какашкой".

Лаэртский задумался. И вспомнился ему модный в ту пору "Ласковый май" и то, что сам он пока еще не Рик Уэйкман, а играет на клавишах только тремя пальцами.

Последним и решающим фактором стало появление технической базы, с помощью которой можно было попытаться записать "что-нибудь аскетично-электронное". Лаэртский являлся поклонником не только Sex Pistols и Марли, но и группы Supermax, в музыке которой его сильно подкупала "необычная и легко узнаваемая техника игры". Можно предположить, что плод любви мамы-врача и папы-военного уже давно подсознательно мечтал сотворить нечто подобное. Но воплотить это в реальность стало возможным лишь после того, как Лаэртский познакомился с лидером поп-группы "Аспирантура" Антоном Егоровым, в распоряжении которого находился комплект минимальной звукозаписывающей техники.

Импульсом для сессии послужил так называемый "прецедент в метро", когда подвыпивший Лаэртский начал громко и с неподдельным энтузиазмом пересказывать Егорову один из текстов "Пионерской зорьки". Кажется, это было стихотворение "Сиськи в тесте": "Два чекиста в черных куртках, с галифе и сапогами / Шли на место преступленья в город Кунцево далекий / Где петлюрцы да бендерцы, всяки люберцы да негры / Изнасиловали дочку председателя совдепа..."