100 рассказов о стыковке

После всех мытарств я старался не отрываться далеко от своих туристов. Они взяли меня на экскурсию в Малагу, где мы, многие из нас, впервые окунулись в самое Средиземное море. В один из дней я побывал у академиков нашей делегации, они поселились в четырехзвездочном, элитном для нас, простых ученых, отеле, в том самом, который как раз мне оказался не по карману. Главы нашей делегации, академика К. Фролова, в отеле не оказалось: он, как всегда, был очень активным, зато Л. Кошкин, немолодой грузный человек, оказался в своем номере, и мы провели с ним тихий и приятный вечер. Лев Николаевич был известен своими пионерскими работами по разработке и внедрению в производство так называемых производственных роторных линий, которые существенно повышали производительность изготовления сравнительно несложных, но очень массовых изделий, таких, например, как патроны для автомата Калашникова (их выпускали миллиардами штук). Академик–практик долгие годы оставался в Советском Союзе человеком глубоко засекреченным, по–моему, это была его первая поездка за границу и, видимо, последняя, потому что вскоре он умер. Помню, что он, как конструктор, восхищался отделкой интерьера гостиничного номера: подогнано так, как будто к деталям не прикасалась рука человека — это его слова, видимо, мысленно он в Севилье не расставался со своим автоматическим производством. Он попросил меня посмотреть, почему в его номере не работал телевизор: экран светился, а изображение отсутствовало. Оказалось, что антенный кабель нырял в ножку стола, проходил под панелями, а декорация скрывала многое, включая небольшие дефекты. Мы договорились встретиться у него в подмосковном Подольске. Как часто бывало, по возвращении домой нас снова затянули наши собственные дела и проблемы. Больше мы не встретились, а жаль!

Мой доклад на секции конгресса прошел успешно, аудитория оказалась немногочисленной, зато — многонациональной. Оригинальный механизм и его математическая модель особенно понравились одному немцу, германская школа «файн–механики» долгие годы оставалась самой передовой, я помнил это со студенческих лет, когда мы изучали трофейную электромеханику в МВТУ им. Баумана. В целом конгресс произвел на меня несколько унылое впечатление: дело было поставлено на накатанные рельсы, однако творческого духа, подъема и прогресса видно не было.

Вторая поездка в Испанию состоялась в 1991 году, после встречи в Главкосмосе, в Москве. Мы прилетели в Мадрид, где находилась штаб–квартира фирмы «Сенер», а оттуда А. Азкарага на своей автомашине отвез нас в Бильбао, на север, в Страну Басков, где находилось инженерное отделение фирмы.

В ту поездку мы лучше познакомились со страной, многое увидели и услышали. Особенно много нам рассказали «русские» испанцы, частично сохранившие наши российские взгляды на жизнь, помноженные на испанский темперамент. X. Рибакоба, его почему?то все звали Чечу, его коллеги и друзья, пережившие в России Войну, много времени проводили с нами. Общее прошлое очень сближало нас. В Испании за те 30 лет, которые они прожили после возвращения, произошли колоссальные перемены. Вернувшись в страну, угнетенную диктатурой Франко, они пережили там 60–е годы и своеобразную испанскую оттепель начала 70–х в течение последних лет жизни диктатора и приняли активное участие в возрождении страны и ее экономики после его смерти. Я вспоминал тогда, как во время первой поездки, еще в 1987 году, меня поразил в Мадриде памятник жертвам гражданской войны, воевавшим по обе стороны баррикад. Поставленный Франко за несколько лет до его смерти, он стал каким–никаким, а символом примирения нации. Но дело было не только в этом.

К концу 80–х годов Испания, несмотря на значительно худшие природные условия по сравнению, скажем, с Францией и Германией, почти догнала западноевропейскую цивилизацию. Несмотря на долгие годы диктатуры, ее экономика не оказалась так безнадежно подорванной, как у нас в России, в первую очередь — сельское хозяйство страны.

До конца не задушенная и освободившаяся инициатива испанского народа возродила страну, стала развивать индустрию. Как рассказывал X. Рибакоба, в 60–е годы в Испании был только один небольшой заводик по изготовлению шарикоподшипников, а через несколько лет страна окрепла настолько, что стала приобщаться к космическим исследованиям. В этой области прогресс не стал таким уж большим. Как видно, для создания мощной ракетно–космической отрасли необходимы сверхусилия супердержавы и жертвы ее народа.