100 рассказов о стыковке

Мы вернулись к проектированию модифицированной системы стыковки для второго полета фактически только через год, в конце 1994, когда разработка других систем подтянулась до нашего уровня. В феврале 1995 года к нам снова приехала большая группа специалистов из НАСА и «Роквелла», для того чтобы провести критическое рассмотрение конструкции (CDR) модифицированной системы. Мы рассмотрели, сделали «ревю» всему тому, что было спроектировано за полтора года. Спроектированной оказалась система с большими возможностями.

Дополнительно к основному АПАС № 1 Спейс Шаттла появлялось еще два АПАСа № 2 и № 3, установленные на СО, которым требовалось управлять из кабины Орбитера. После соединения АПАС № 1 с АПАС № 2, установленным на СО, активным, действующим становился АПАС № 3. Именно этот третий АПАС должен был стыковать Орбитер с «Миром».

После завершения совместного полета снова требовалось переключить управление на АПАС № 1, для того чтобы расстыковаться, оставив СО присоединенным к модулю «Кристалл». Новая задача электрической переконфигурации осложнялась большим количеством электрических цепей, которые связывали АПАСы, авионику и пульт управления. Сначала требовалось вытащить электрические цепи из СО и снова втащить около 500 проводов во внешний шлюз Орбитера. Там, как известно, установлена авионика. Тогда снова вспомнили об электрических разъемах стыка, которые уже стояли на АПАСах модуля «Кристалл» и которые «за ненадобностью» выбросили из АПАСа Спейс Шаттла, когда проектировали его в 1992/1993 годах для первого полета. Чтобы не переделывать систему в целом, для того чтобы сохранить авионику, еще в конце 1993 года мы предложили и спроектировали специальный электромеханический переключатель с дистанционным управлением. В переключателе использовались те же самые электрические соединители, которые устанавливались на стыке АПАСов. Специальный привод разъединял одну группу разъемов и стыковал другую. В целом, получилась компактная и эффективная конструкция.

Осенью 1994 года с годовым опозданием запустили в производство аппаратуру системы стыковки для второго полета. Время было упущено, и заводчане, естественно, протестовали. На меня и моих коллег посыпались обвинения в неправильных технических решениях, в том, что мы опять не согласовали свои чертежи с генеральным конструктором. В. Рюмин, назначенный директором программы «Мульти–Мир», присоединился к общему хору наших недоброжелателей и даже стал требовать «крови». Однако Н. Зеленщиков, стоявший над всеми директорами программ, не поддержал инициативы.

Производственная машина закрутилась. Как бывало не раз, мы все же успели.

О том, как техника электрической переконфигурации пригодилась для МКС, будет рассказано дальше.

4.13   20 лет спустя: жаркое лето 1994 года

История повторялась удивительным образом снова и снова.

Летом 1974 года моя стыковочная команда пережила трудное, горячее время. Тогда мы почти не испытывали больших технических проблем, наш АПАС-75 функционировал очень хорошо при испытаниях в Хьюстоне в экстремальных условия очень высокой и очень низкой температуры. Тем не менее нашлись люди, которые сумели создать вокруг нас особую, почти экстремальную среду. Несмотря ни на что, мы сумели выстоять.

Двадцать лет спустя, летом 1994 года, судьба снова приготовила нам испытание. На этот раз проблемы возникли в инженерной сфере. На этот раз жаркое лето оказалось необычно длинным.

Случилось так, что трудности, технические проблемы накатывались на нас волнами, подобно непогоде — с нарастающей силой. В общей сложности этот тяжелый период растянулся на несколько месяцев.

Лето 1994 года даже по московским меркам выдалось холодным. В каком?то смысле это было хорошо. Уже в начале июня в цехах и лабораториях стало жарко, этот период совпал с пиком квалификационных испытаний АПАСа; «температура» окружающей среды резко повысилась.

Сначала, как и 20 лет назад, проблемы возникали при минусовых температурах. На морозе, при минус 50°С стыковочный механизм, проходивший квалификацию, становился более жёстким. За прошедшие годы нам удалось усовершенствовать многие компоненты механизмов, но обмануть природу до конца было невозможно. В трудных случаях начальных условий стыковки на динамическом стенде «Конус» сцепки не происходило. В то же время, при более точном подходе, когда промах уменьшался, механизм функционировал удовлетворительно. Двадцать лет назад в Хьюстоне в аналогичной ситуации погоду делала техника, так как обе стороны были равно заинтересованы в поиске компромисса. Тогда быстро согласились квалифицировать оба АПАС-75, советский и американский, на более человеческие условия — нижнюю границу температур уменьшили до минус 35°С. В 1994 году расстановка сил изменилась, и НАСА стремилась выжать из АПАС-95 максимум возможного. Даже пресса, в лице журнала Aviation Week and Space Technology [Еженедельник «Авиация и космонавтика»], собрала на нас компромат, опубликовав статью о трудностях на «русском морозе» в июле 1994 года.