100 рассказов о стыковке. Часть 1

Осенью 1969 года ситуация с «Алмазом» подтолкнула наших руководителей к необычному организационно–техническому предложению. Объединившись, замы нашего главного (С. Охапкин, К. Бушуев, Б. Черток и другие) предприняли нестандартные шаги. С нарастающей активностью стал обсуждаться комбинированный проект обновленного транспортного корабля «Союз» (под индексом 7К–Т) со станцией «Алмаз». Получая информацию с разных сторон, секретарь ЦК Д. Устинов постепенно проникся этим предложением. Оно позволяло выйти из тупика, в который попала советская пилотируемая космонавтика, и создать орбитальную станцию в кратчайшие сроки. К тому же Устинов не любил Челомея еще со времен Хрущева, когда тот действовал через его голову. Несмотря на противодействие В. Мишина, который с самого начала выступал против этой инициативы, проект находил все больше сторонников как у нас в КБ, так и в МОМе. «Вот чем надо заниматься», — говорил тогда министр С. Афанасьев.

У нас в КБ сформировалась команда под руководством К. Феоктистова. «Забирай сто человек и уходи в Фили», — позднее говорил Мишин Константину Петровичу, энтузиасту орбитальных полетов. Сам главный по–прежнему считал основной задачей лунную программу. Решающие события развернулись тогда, когда Мишин ушел в отпуск. Сначала большое совещание у нас провел министр, а 26 декабря руководителей космонавтики собрал сам Устинов. Получив поддержку сверху, активисты проекта буквально в считанные дни подготовили первый официальный технический документ «Основные положения по долговременной орбитальной станции — ДОС», который подписали 31 декабря 1969 года.

Следующий решительные действия предпринял Ю. П. Семёнов, тогда ведущий конструктор лунного облетного корабля Л1. Пользуясь еще более высокой поддержкой, в январе 1970 года ему удалось сначала уговорить Мишина и подписать приказ об организации работ над орбитальной станцией. Сам он назначался ведущим конструктором по ДОСу и наделялся широкими, беспрецедентными полномочиями. Затем, в марте 1970 года, ему удалось уговорить, а скорее дожать (конечно, при сильнейшей поддержке сверху) Челомея, которого заставили отдать первые корпуса орбитальной станции. Один из них через год улетел в космос (тоже на челомеевской ракете «Протон»). Забегая вперед, надо сказать, что Семёнов очень эффективно распорядился предоставленными возможностями. Прежде всего он внес очень большой вклад в осуществление проекта, в решение многочисленных проблем, которые возникали на коротком, но насыщенном пути от начального этапа до полета в космос. В конце концов этот путь привел его к руководству всей нашей организацией.

Можно понять Челомея, который в какой?то момент даже объединился… с Мишиным, и они пытались наложить вето на работы над ДОСами. Однако ставка была слишком высокой, как и уровень принятых решений. Остановить огромный маховик, уже набравший к тому времени большие обороты, было невозможно.

Проектные работы с самого начала находились в руках и в голове Феоктистова, его вклад в проект первого и последующих ДОСов также огромен. На основе этого проекта руководство MOM по указанию Устинова приняло решение в кратчайший срок разработать и запустить первую советскую орбитальную станцию. В соответствии с постановлением Совета Министров от 9 февраля 1970 года наше предприятие назначалось головной организацией проекта в целом, а вместе с заводом и многочисленными смежниками — ответственным за создание основных систем будущей станции. Конструктивную интеграцию возложили на филевское КБ, а изготавливал и собирал станцию завод им. Хруничева.

До полета в космос оставалось немногим более года. Практически все системы будущей орбитальной станции, получившей в самый последний момент название «Салют», создавались на базе их аналогов — систем космического корабля «Союз». Так, систему электропитания построили, взяв четыре солнечные батареи «Союза». Электроэнергия распределялась с помощью также заимствованных приборов. Радиосвязь со станцией, по всем ее многочисленным каналам (радиотелефон, телеметрия, командная радиолиния, измерение орбиты, телевидение), обеспечивалась проверенной в космосе аппаратурой и существовавшими наземными комплексами. Для управления движением использовались работавшие в космосе датчики и приборы «Союза». Одна из важнейших подсистем управления, радиоответчик — пассивная часть радиолокатора «Игла» — также перекочевала с пассивного корабля, и «Союз» теперь стал навсегда активным. Чтобы человек мог жить на орбитальной станции длительное время, необходимы системы жизнеобеспечения. На «Союзе» они имелись, однако были рассчитаны на более короткий ресурс работы, и поэтому нужно было увеличить срок их функционирования. Это тоже удалось сделать.