100 рассказов о стыковке. Часть 1

Создание уплотнения стыка — это еще одна примечательная страница АПАСа, так же как сам АПАС стал большой главой проекта ЭПАС в целом. Впервые при создании герметичных конструкций были применены резиновые кольца, которые располагались на торцах обоих стыковочных шпангоутов, причем на каждом из них, то есть на «Союзе» и «Аполлоне», было по два кольца. При стыковке эти кольца соприкасались, ложились друг на друга. Мы их так и называли — резина по резине. С технической точки зрения было достаточно двух колец на одном из торцов, или даже одного кольца. Два — это дублирование, это — для надежности, это — так называемое двухбарьерное уплотнение. Четыре кольца — это уже инженерная экзотика, это — андрогинность стыка.

Еще одна особенность конструкции уплотнения состояла в том, что резиновые кольца улетали в космос совершенно открытыми, незащищенными. До стыковки они подвергались сначала воздействию разряженной атмосферы при запуске ракеты, а затем открытого космоса: и вакуума, заполненного атомарным кислородом и другими агрессивными частицами, и Солнца, с его ультрафиолетом и излучением других частей видимого и невидимого спектра. Резиновые кольца должны были «стоять», как говорили наши материаловеды, при всех условиях, должны были обеспечить герметичность. Среди этих специалистов выделялась Е. Ухова, с которой мы много сотрудничали и у нас в Подлипках, и в НИИ РП (резиновой промышленности), и даже в Обнинске, городе атомщиков. Квалифицированного специалиста, притом симпатичную женщину, конечно, в Америку не пустили.

Еще одна, можно сказать символическая, особенность советско–американского уплотнения состояла в том, что наше было красного цвета, а у наших коллег — голубого. Такие цвета выбирали не специально, они определялись составом резины, каждый шел своим путем.

Испытания на герметичность в Лос–Анджелесе прошли успешно, после чего вся команда вылетела в Хьюстон. Здесь калифорнийская группа завершила подготовку материалов для отчета и подписала итоговый протокол.

Не обошлось, конечно, без футбола. Москвичи, возглавляемые «профессионалом» Евгением Духовским, не смогли ничего противопоставить тренированным хозяевам поля и проиграли. Это не помешало всем нам отметить встречу и традиционно выпить за общий успех.

Домой москвичи уехали в самом конце ноября.

Тем временем в Центре Джонсона продолжались динамические игры. Но, несмотря на то что трудности с гибридным стендом преследовали нас до конца, к началу декабря мы завершили программу динамических испытаний.

В целом наша жизнь текла довольно гладко. В декабре стало прохладно, а ночью — даже холодно. Я один продолжал купаться в бассейне по утрам. Именно тогда Евгений Лебедев — наш знаменитый динамик, возглавлявший работы по математическому моделированию стыковки, утром по пути на работу, проявив, можно сказать, научный подход и сопоставив весьма отдаленные явления, воскликнул: «Эврика! Братцы, профессор?то у нас, оказывается, моржовый». Примерно так рождались многие научные открытия, а юмор помогал скоротать время вдали от дома.

Слава Богу, за три с лишним месяца никто из нас не заболел, если не считать инцидента с «болтушкой» Боброва, а вот стричься периодически требовалось всем. Наш механик, крестьянский сын Валентин Руненков, овладел еще одной древнейшей специальностью. А может, он просто развил свой талант, благо практики оказалось достаточно, одним словом, он стал нашим придворным парикмахером. Когда пришла моя пора, я стал обдумывать варианты. Вроде бы профессору, да еще моржовому, требовалось более профессиональное обслуживание. В качестве одного из советников выступал все знавший Роберт Уайт, которого мы иногда звали Боб Белый. Он не обижался. Боб посоветовал испытать настоящего американского парикмахера и даже объяснил, как его найти. Как оказалось, в Америке имеется специальный знак, так называемый barber pole (столб цирюльника), точь–в-точь как наш пограничный столб, раскрашенный косыми черно–белыми полосами. Поскольку пограничные столбы у них не популярны, космические конструкторы использовали эту символику для некоторых важных транспарантов, например, в пульте управления «Аполлона» он так и назывался — barber pole light.

Если действительно хочешь быть красивым, продолжал Боб Белый, ты должен сходить в салон красоты (Beauty Shop). Как я туда попал, это еще одна история из области почти научной фантастики. Боб так и окрестил ее — science fiction story [научная фантастика]. Она достойна более подробного рассказа.