100 рассказов о стыковке. Часть 2

В конце 1991 года, после шести лет речей и дискуссий, политических и национальных конфликтов наша российская перестройка закончилась распадом Советского Союза. В 1992 году, после многолетних поисков и проектирования, после многочисленных наземных и космических экспериментов, затратив около 10 миллиардов долларов, НАСА решилось перестроить проект Международной космической станции «Фридом». Таким образом, они тоже решились на космическую перестройку. Можно провести параллели между этими событиями.

Так называемая холодная война закончилась. Новая Россия, унаследовавшая большую часть потенциала советской космической техники, выразила готовность к свободной международной кооперации, образно говоря, к строительству свободы как на Земле, так и в космосе. Можно сказать, перестройка свободы началась, а название «Фридом» потеряло свой первоначальный смысл. По разным причинам программа МКС действительно нуждалась в перестройке, начиная от названия — символа всего предприятия. Прежняя идея устарела, однако нового названия сразу придумать не удалось. В стране, в мире и в космосе началась глобальная перестройка. Работы по перепроектированию МКС начались в 1993 году. Они развертывались с нарастающей активностью. На время переходного периода проекту решили присвоить нейтральное название «Альфа», первой буквы одного из древнейших алфавитов человечества.

Где?то уже в 1994 году до нас дошли слухи о том, что НАСА объявило конкурс на новое название для глобального международного проекта, который вовсю разрабатывался в новой кооперации. Сейчас точно не помню, но когда кто?то спросил меня насчет нового названия, немного подумав, я в полушутку, вполусерьез ответил: «Перестройка», Международная космическая станция «Перестройка». С одной стороны, это русское слово широко известно во всем мире, его понимают и воспринимают все. С другой стороны, популярное слово действительно отражало многие процессы, которые происходили не только в нашей стране, но и в мире, не только на Земле, но и в космосе, в космонавтике и астронавтике. Обе ветви исследования и освоения вселенной человеческой цивилизацией начали перестраиваться в поисках новых путей, резервов и потенциалов.

Так же как в первом совместном проекте «Мир» — «Шаттл», в новом глобальном проекте стыковке отводилась связующая роль. Средства стыковки в прямом смысле объединяли космонавтику и астронавтику. Мы с нашими американскими коллегами уже активно работали и по этому новому проекту. Моим ближайшим коллегой в НАСА стал Д. Хамилтон, который начинал молодым инженером под руководством Д. Уэйда во времена «Союза» — «Аполлона». Мы быстро нашли общий язык, обнаружив взаимопонимание по многим взглядам на проблемы и на жизнь.

В феврале 1995 года в Москве, работая над протоколом, я упомянул о моем перестроечном названии. Дэвид среагировал мгновенно: так это же «another good Irish name» [Еще одно хорошее ирландское имя (англ)], так он называл любое понравившееся ему имя. Составляя раздел протокола, относящийся к новому проекту, Дэвид назвал его «ISS Perestroyka» [ISS — МКС (Международная космическая станция)]. Вернувшись в Хьюстон, Хамилтон направил официальное предложение в штаб–квартиру НАСА в Вашингтоне и даже получил ответ, в котором председатель специального комитета благодарил нас за инициативу и обещал рассмотреть интересное предложение. На этом, конечно, история и закончилась. Но не совсем. Мне не раз приходилось пользоваться этим образным названием — в выступлениях, в лекциях и даже в тостах за международное сотрудничество в космосе. Единственный раз, когда я не решиился объявить этот девиз, случился во время официального интервью в Центре управления полетом в Хьюстоне после первой стыковки «Шаттла» к «Миру» 29 июня 1995 года. Слишком официальным казалось мне выступление, слишком широко оно транслировалось. И все?таки, наверное, зря!

В новом проекте МКС стыковка снова оказалась связующим звеном. Компоненты будущей станции, пришедшие из космонавтики и астронавтики, требовалось связать между собой: «Мир» — «Шаттл» и «Мир» — НАСА. За основу средств стыковки для будущей станции решили снова взять ставший уже легендарным АПАС. Он не требовал перестройки, а усовершенствованная андрогинная конфигурация оказалась готовой для использования в новой глобальной программе.