100 рассказов о стыковке. Часть 2

И все же некоторые более поздние события наверняка могли бы в какой?то мере изменить направленность некоторых рассказов. Например, рассказа «В Академию наук» (3.23), где описывается, как отец неоднократно баллотировался в члены–корреспонденты РАН. Впоследствии произошло еще много интересных, почти детективных событий, связанных с перипетиями его избрания, так что рассказ можно было продолжать и продолжать… Но сегодня важно отметить главное: в мае 2006 года папа был, наконец, избран членом–корреспондентом Российской академии наук! И это, несомненно, явилось самым почетным прижизненным признанием его величайших достижений в области освоения космоса, развития техники и мысли.

Печально, что некоторые награды нашли его уже после кончины. Печально, но вместе с тем приятно и радостно: посмертное признание — яркое доказательство того, что плоды работы ученого, его творения и дела не уходят вместе с ним. Они остаются людям на долгие годы — до тех пор, пока мы все будем помнить его самого и его труды.

Одна из таких наград, безусловно, была бы папе особенно дорога: Международная ассоциация космической безопасности присудила ему премию «За безопасность созданных и эксплуатируемых в космосе механизмов», отметив тем самым, что разработанная и спроектированная им космическая робототехника практически не давала сбоев. Как в связи с этим, не упомянуть о том, что в процессе прочтения рукописи папины коллеги неоднократно обращали мое внимание на то, что приводимая в ней статистика стремительно и безнадежно устаревает! Так, например, количество успешных стыковок советских и российских кораблей составляет на настоящий момент порядка трехсот, не говоря уже о тридцати стыковках американского Спейс Шаттла, который использует систему, созданную под руководством отца!

Наверное, и вправду нет пророка в своем отечестве… Удивительно, но факт: заслуги Владимира Сергеевича отмечались за пределами России, как правило, чаще и раньше, чем на родине. Отчасти он сам объясняет этот феномен на страницах своей книги. И даже его смерть не смогла нарушить эту традицию: одним изданием, опубликовавшим большой, подробный (и даже, можно сказать, интересный) некролог, стала крупнейшая газета в США — «Вашингтон Пост». Впоследствии этот некролог перепечатали многие ведущие мировые издания, такие как, например, английская «Дейли телеграф», а впоследствии — даже некоторые российские газеты, словно они узнали о кончине своего выдающегося соотечественника из Америки…

Мне также кажется уместным упомянуть еще несколько эпизодов, связанных с избранием отца в Академию наук. В рассказе «Теоретические основы» (3.6) рассказывается, как Константин Сергеевич Колесников — профессор МВТУ и в течение всей папиной жизни близкий его соратник, первым позвонил ему после защиты диссертации в 1979 году. Сообщил, что успешно представил папину диссертацию в ВАК, и, таким образом, завершающая стадии ее защиты была пройдена. И — по любопытному совпадению — он же первым позвонил папе в мае 2006 года, чтобы сообщить об избрании членом–корреспондентом РАН.

Такое признание заслуг заставило даже на какое?то время отступить тяжелую болезнь. Отец любил говорить: «Моральный фактор относится к физическому — как три к одному». Бодрый и не сломленный недугом, он пришел в здание РАН на прием, по случаю избрания, и на лестнице столкнулся с Юрием Павловичем Семеновым, бывшим президентом РКК «Энергия», где почти всю жизнь проработал ветеран ведущего космического предприятия страны, автор этих «100 рассказов…». Обычные в таких случаях поздравления, и вдруг: «А все?таки, Владимир, зря я тогда, после неудачи со вторым «Знаменем», так жестко поступил». Вот так…

Можно еще много рассказывать! «Жизнь неповторима, истина в оттенках», — как часто говорил отец… Упомяну лишь неожиданное продолжение истории о космической конструкции парника, речь о котором идет в рассказе «Строительство в космосе и на земле» (3.14). Неожиданно, уже после смерти папы и его жены, нашей дорогой мамы, Светланы Ильиничны Сыромятниковой, «космическую» конструкцию этого вроде бы вполне земного сооружения по достоинству оценила профессиональный садовод из Лестеха, помогающая нам сохранить дачу на «Орбите» в созданном родителями виде. На ее профессиональный взгляд, этот green house («зеленый дом», как называют парник в англоговорящих странах) уникально освещается солнцем по мере его продвижения по небосклону в течение дня. Вот что значит опыт создания солнечных парусов!