100 рассказов о стыковке

Здесь, на Байконуре, обстановка диктует другой уклад жизни, отличающийся от Большой земли. Здесь больше свободного времени, которого не хватает в Москве, но надо быть начеку, требуется следить за ходом подготовки корабля, которая ведется круглосуточно. Надо вовремя завершить свои последние инженерные функции — так называемый авторский надзор, а если надо, «отписать замечания» и, конечно, в назначенное время прибыть на заседания техруководства и госкомиссии, чтобы выполнить установленный ритуал: выступить, подтвердив готовность к полету, и подписать итоговые заключения. Наряду с основными обязанностями здесь можно сделать то, что не удается в Москве. Есть время почитать, набросать эскизы, что?то написать, ведь чукча, как известно, — писатель.

Решение написать книгу. В июле здесь — на Байконуре — очень жарко. Может быть, поэтому мне вспомнилось жаркое лето 1975 года. Тогда мы завершали последние приготовления к полету и стыковке кораблей «Союз». С тех пор многое произошло. Советский Союз ушел в прошлое. Мои соотечественники стали другими, да и сами мы изменились. Несмотря на огромные трудности, наши космические корабли продолжали летать, а мы работали над новыми проектами. Через год, 20 лет спустя, предстоял новый совместный полет американского космического корабля к нашей орбитальной станции «Мир». В этом проекте нам, стыковщикам, снова досталась ключевая роль, даже более ответственная, чем 20 лет назад: ведь российский модернизированный стыковочный узел, наш АПАС-95, теперь установили и на американский «Спейс Шаттл». У нас в России, в РКК «Энергия», и в Америке, в Калифорнии, Техасе и Флориде, начался заключительный этап подготовки к стыковке.

События 20–летней давности не выходили у меня из головы. Тогда, накануне полета, мы решили написать о том беспрецедентном проекте книгу, которая была издана год спустя, в июле 1976 года. Публикация стала еще одним событием после самого полета. С позиции советских стандартов и стилей книга действительно получилась неплохая. Она прошла все виды цензуры, начиная от встроенной в нас самих и в голову нашего директора К. Бушуева, кончая ЦК КПСС, за которым было последнее слово всегда и во всем.

Теперь, 20 лет спустя, именно здесь, на Байконуре, я впервые подумал о том, что надо написать книгу о новом проекте. Однако вскоре мне стало ясно, что так же централизованно и быстро, как 20 лет назад, сколотить писательскую команду не удастся, надо решаться работать на свой страх и риск. Поначалу, обдумывая содержание, я решил, что следует прежде всего сравнить два проекта, их особенности и условия нашей работы, разделенные целой эпохой. Надо обязательно поведать о том, о чем нельзя было рассказать тогда, оставаясь в рамках соцреализма. Было интересно, что из этого могло получиться, ведь основной цензор находился внутри нас самих. В течение последних лет вместе с перестройкой шла сначала медленная эволюция, а затем и настоящая революция, резко изменившая всю нашу жизнь. О чем мы написали бы при иных внешних условиях? Это хороший вопрос, как любят говорить наши американские коллеги. Мне самому стало интересно вспомнить и рассказать о тех условиях, о том, как мы работали и выполняли все задания партии и правительства, как относились к своим американским коллегам и друг к другу. Об этом стоило рассказать, ведь новый проект своими истоками уходил в ЭПАС, а его делали многие из тех, кто активно работал 20 лет назад. И очень интересно сравнить изменившиеся условия жизни страны с нашим прошлым и посмотреть на нас самих, постаревших и тоже изменившихся с годами и под действием новой окружающей среды.

Таков был первоначальный замысел книги. Делая первые наброски, я понял, что очень многие события моей жизни и деятельности связаны между собой, и мне стало ясно, что следует рассказать если не обо всем, то, по крайней мере, о главном. Конечно, два международных проекта, два события стали кульминацией космической деятельности, связанной со стыковкой на орбите, но, с другой стороны, они неразрывно связаны с другими проектами. Поэтому показалось логичным написать книгу обо всей своей инженерной карьере, о жизни в космической технике. В процессе работы над книгой приходилось вносить много дополнений и исправлений, однако первый — начальный — вариант содержания, составленный тогда на Байконуре, остался неизменным.

Так, несмотря на все сомнения, я решил написать большую книгу в другом, послесоветском стиле. Древние завещали нам, что человек в течение жизни должен родить сына, посадить дерево, построить дом.

Следовало бы добавить: воспитать дочь и написать книгу. Конечно, я понимал, какую ношу взваливал на себя в дополнение ко всем основным обязанностям, к тому же в такой напряженный период. С другой стороны, когда было легче?то? Кто?то хорошо сказал, что если хочешь успеть сделать многое, нагрузи себя сверх меры. Итак, ни дня без строчки, как сказал Поэт.