100 великих афер

К началу XIX века исторические автографы приобрели особую ценность и стали предметами коллекционирования. Среди страстных собирателей старинных редкостей был известный геометр и астроном Мишель Шаль, возглавлявший кафедру геометрии Королевского Политехнического института в Париже. В 1850 году Мишель Шаль стал членом Парижской академии наук.

Трудно понять, как такого знатока могли ввести в заблуждение подделки Дени Врэн-Люка. Хотя это был, пожалуй, наиболее поразительным из всех литературных мистификаторов, причем изумляют не столько сами его творения, сколько их несметное число и то, что все эти бесчисленные подделки принимали за подлинники.

Дени Врэн-Люка родился в 1818 году в Шатодене, в семье поденщика. Дени с детства увлекался чтением и много времени проводил в библиотеке. В 1852 году «сам себя образовавший» Врэн-Люка уехал в Париж, где поступил на службу к некоему Летелье, владельцу конторы, имевшей дело с редкими рукописями. За большие деньги Летелье изготовлял фальшивые документы о титулах и знатном происхождении.

Врэн-Люка научился подделывать старинные письма и любые подписи. Так, для маркиза Дюпра он сфабриковал документы, подтверждавшие его родство с кардиналом Дю Пра, который жил в XIV столетии; документы эти изучили и признали подлинными виднейшие французские специалисты.

Поддельное письмо Врэн-Люка

В 1861 году Дени Врэн-Люка завязал знакомство с Мишелем Шалем, который в академии наук оказался в довольно затруднительном положении. Его предшественник, граф Либри, спешно покидая свой пост, прихватил с собой изрядное количество старинных книг и рукописей, являвшихся собственностью академии. Шаль счел делом чести собрать коллекцию старинных редкостей возможно более обширную. Врэн-Люка сказал ученому, что у него есть знакомый старик – обладатель богатой коллекции автографов, писем и рукописей, некогда принадлежавших графу де Буажурдену.

Шаль чуть не поверил своему счастью, когда Люка предложил ему письмо Мольера всего за 500 франков, а также письма Рабле и Расина по 200 франков каждое – любой другой продавец взял бы во много раз больше. Академик пожелал купить всю коллекцию сразу, но Врэн-Люка охладил его пыл: старик расстается с рукописями, только в те дни, когда подступает крайняя нужда.

Шаль попросил Дени принести все бумаги, какие только удастся раздобыть. И Врэн-Люка принялся пачку за пачкой изготовлять фальшивые бумаги, письма, рукописи и продавать своему благодетелю. Впрочем, Дени неизменно следил, чтобы в каждой порции бумаг, передаваемых Шалю, был хотя бы один подлинный старинный документ.

В июле 1867 года Шаль сделал доклад в Парижской Академии наук, посвященный ее 200-летию. Он прочитал два письма: в первом, адресованном кардиналу Ришелье, поэт Ротру высказывал мысль о необходимости учреждения в Париже Академии наук; в ответном послании кардинал одобрял эту идею, из чего следовало, что Кольбер, министр Людовика XIV, считавшийся основателем академии, лишь реализовал мысль, высказанную Ротру за тридцать лет до этого.

Врэн-Люка всегда предлагал свои подделки обдуманно: он дотошно изучал психологию того, кому собирался их сбывать, и выведывая его интересы и пристрастия. Расчет фальсификатора был точен: история основания академии много лет была предметом догадок и споров, а письма разрешали их со всей очевидностью. Тем не менее участники заседания сразу же выразили недоумение по поводу слога писем. Отмеченные странности Шаль объяснил промахами, не такими уж редкими в частной переписке XVII века. Письма были напечатаны в юбилейном сборнике академии, правда, в сноске высказывались определенные сомнения насчет их подлинности.

Врэн-Люка встречался с Шалем раз в неделю, и последний, как правило, доверительно сообщал ему обо всех критических замечаниях, высказанных о его «находках». Через некоторое время Врэн-Люка приносил документы, подтверждающие подлинность прежних подделок.

На очередном заседании Шаль прочитал в Академии два письма Паскаля химику Роберту Бойлю, датированные 1652 годом и провозглашавшие закон земного тяготения еще до открытия Ньютона в 1687 году.

Эта новость вызвала бурные отклики в научном мире; многие не сомневались, что письма фальшивые. В письмах Паскаля обнаружились грубейшие грамматические ошибки, невозможные для такого образованного человека. К тому же в одном из посланий упоминался кофе, появившийся в Европе много позже даты, которой было отмечено письмо. Но самое главное почерк Паскаля не совпадал с другими известными рукописями ученого. Врэн-Люка нашел этому самое простое объяснение: с годами почерк сильно меняется и что именно такие изменения как раз и произошли у Паскаля.