100 великих авантюристов

В письме кардинала значилось, что я писатель: паша поднялся, говоря, что хочет показать мне свою библиотеку. Я последовал за ним. Через сад мы прошли в комнату с зарешеченными шкафами – за проволочными решетками видны были занавеси, за ними, должно быть, помещались книги.

Но как же я смеялся вместе с толстым пашою, когда он открыл запертые на ключ шкафы и взору моему предстали не книги, но бутыли, полные вина множества сортов!

– Здесь, – сказал он, – и библиотека моя, и сераль, ибо я уже стар и женщины лишь сократили бы мой век, тогда как доброе вино продлит его либо уж, во всяком случае, скрасит.

– Полагаю, Ваше Превосходительство получили дозволение муфтия?

– Вы ошибаетесь. Турецкий паша наделен отнюдь не той же властью, что ваш: не в его силах разрешить запрещенное Кораном, однако ж это не помеха, и всякий волен погубить свою душу, если ему нравится. Набожные турки сожалеют о развратниках, но не преследуют их. Здесь нет инквизиции. Тот, кто нарушает заповеди веры, будет, как они полагают, довольно мучиться в иной жизни, чтобы налагать на него наказания на этом свете…

Я провел у него два часа; он расспрашивал обо многих венецианцах, своих друзьях, и особенно о г-не Марке Антонио Дьедо; я отвечал, что все по-прежнему его любят и сожалеют лишь об отступничестве его; он возразил, что турком стал таким же, каким прежде был христианином, и Коран знает не лучше, чем дотоле Евангелие.

– Без сомнения, – сказал он, – я умру с покойной душою…. Мне надобно было произнести, что Бог есть Бог, а Магомет есть пророк его. Я это произнес, а думал я так или нет – это турок не заботило…

Он рассказал, что, не имея иного ремесла, кроме военного, решился поступить на службу к падишаху в чине генерал-лейтенанта, лишь когда понял, что остался вовсе без средств к жизни.

Он был красив, разве только чересчур в теле. Его сослали было в Азию, но ненадолго, ибо, по словам его, интриги в Турции не столь продолжительны, как в Европе, особенно при Венском дворе…»

На старости лет Клод Александр граф де Бонневаль почувствовал страстное желание вернуться в Европу, но умер в Константинополе 22 марта 1747 года, семидесяти двух лет от роду, и погребен на кладбище в Пере, где и ныне можно найти его могилу по следующей турецкой надписи: «Бог вечен: преславный и великий Бог да упокоит вместе с истинно правоверными усопшего Ахмет-пашу, начальника бомбардиров. 1160 год эгиры». (1160 год эгиры соответствует 1747 году христианской эры.)

Мэри Рид

(? – 1721)

Одна из самых знаменитых женщин-пиратов.

Отца своего она не помнила. Родитель завербовался в королевский флот и сгинул в пучине. Мать ее на втором году житья без мужа обнаружила, что оказалась «в интересном положении». Подхватив сына, она покинула домашнее гнездо, сказав соседям, что поехала погостить к друзьям. Вскоре родилась девочка, крещенная как Мэри Рид. Ее старший брат прожил на свете недолго, он умер, когда девочке было около трех лет. Сбережения грешной матушки растаяли, надежда была лишь на поддержку свекрови. Но та не без основания полагала, что канувший в Лету Рид оставил после себя лишь отпрыска мужского пола, и вдова решилась на отчаянную авантюру. Она переодела малышку в мужской костюм, оставила на воспитание бабушке и уехала. Отныне, чтобы обман не раскрылся, Мэри суждено было носить мальчишескую одежду и вести себя подобающим образом. В 13 лет мать отдала девочку в услужение – грумом к французской даме: той понравилось милое личико «чудесного отрока».

В 16 лет Мэри не придумала ничего лучшего, как под именем Марка завербоваться добровольцем в кавалерийский полк и отправиться воевать во Фландрию. Храбрость, выказанная «юношей Марком» в сражениях, не осталась без одобрения начальства – молодого удальца приметили. Ему даже прощали некоторые слабости, например нежелание мыться в общей солдатской бане. Однополчанин Мэри-Марка, статный молодой фламандец, уж очень дружески относился к юноше, видно, чуя что-то неладное. Вскоре они добились того, чтобы их поселили в одной палатке.

Полк моментально облетела удивительная весть: два бойца решили сочетаться законным браком. На свадьбу явились все полковые офицеры. Именно там суровые мужчины узнали подлинную историю своего однополчанина. По тем временам такое явление, как солдат-баба, было совершенно невероятным. Новобрачные смогли обзавестись собственным крепким хозяйством, открыв у стен крепости Бледа трактир «Конная упряжь». Торговля шла бойко – от желающих поглазеть на вояку, превратившегося в хорошенькую трактирщицу, не было отбоя. Однако идиллия продолжалась недолго. Муж Мэри погиб в результате несчастного случая. Война во Фландрии закончилась, гарнизон крепости был расформирован – и дела трактирщицы совершенно расстроились. Она решила податься в Америку. В экзотическую страну, где, по слухам, было спрятано много золота. Но ей не суждено было добраться в далекие края и стать примерной трактирщицей…