100 Великих Чудес Света

Редкой красотой отличается цвет аль-Мальвии и стен мечети. Цвет кирпичных построек в течение дня меняется от интенсивности освещения. Он то бледно-желтый, как пески пустыни, то становится ослепительно золотистым и даже розоватым, словно загорается в лучах солнца.

От самой Большой мечети остались сейчас только мощные многометровые стены, которые образуют огромный прямоугольник внутреннего двора. По имеющимся историческим сведениям, молитвенный зал храма одновременно вмещал до 10 000 верующих.

Длинные узкие полоски рвов, петляющие по холмам, — это окопы, вырытые в 1917 году, когда под Самаррой проходили бои между отходившими турецкими войсками и наступающей английской армией.

Сейчас минарет аль-Мальвия стал историческим памятником, взятым под охрану государства. С его вершины, украшенной небольшой комнаткой-кельей, открывается на руины, раскинувшиеся внизу, сказочный вид.

46. София Киевская

Князь Ярослав правил долго и счастливо. Крепко держал он бразды правления, цвела при нем Русская земля, и прозвали его на Руси и в иных государствах Мудрым.

Столицу свою — Клев — принарядил он не хуже Царьграда-Константинополя. Невелики были городские укрепления при Владимире — воздвиг он новые стены на высоких земляных валах: так и назвали новую крепость городом Ярослава. Сотни людей рубили городни — бревенчатые срубы, а потом засыпали их землей, закладывая основание вала: иначе оползут валы, размоются дождями. Трое ворот вели в город: каменные, сводчатые, — а самые красивые, подобно цареградским, назывались Золотыми, потому что золоченая медь покрывала их створки. Кое-кто упрекал князя в расточительности: к чему эта позолота? Зачем такие большие врата — ширина их равна ширине средней части главного киевского собора. И церковь к чему поставлена наверху — ведь трое ворот можно было бы построить на эти деньги.

Но князь Ярослав знал, что делает. Ворота — это лицо города: пусть все — и странники, и торговцы, и друзья, да и враги тоже — сразу видят, как богат, красив и могуч Киев.

И новые храмы поставил князь в Киеве — один Георгиевский, потому что христианское имя Ярослава было Георгий, другой — Ирининский, потому что жену Ярослава, шведскую принцессу Ингигерду, на Руси окрестили Ириной.

А главную церковь земли Русской, сердце русской митрополии, он посвятил мудрости — Софии. Древние греки чтили мудрость под именем богини Афины, а жители Византии поклонялись ей в образе Богоматери.

Собор был заложен на месте победоносной битвы киевлян с печенегами. Ему было отведено самое высокое место города. Путнику, через какие бы ворота он ни вошел в Киев, открывался многокупольный Софийский собор.

София Киевская не возносилась победно над землей, а непринужденно выстраивалась по земле: она была не только величественной, но и живописной, гармонично разрослась и вширь, и ввысь, и в длину. Храм не был побелен, как ныне, а кирпич, из которого он весь был выложен, чередовался с розовой цемянкой, что придавало его стенам нарядность, радующую глаз.

Такого храма не видали даже в премудрой Византии. Не три корабля-нефа имел он, а пять: две галереи обходили его с трех сторон, и две лестничные башни стояли у входа. На огромную высоту возносил он тринадцать глав своих, сверкающих золотыми куполами, и путникам у ворот его казалось, войдешь туда — и голова закружится от необъятности простора. Входили. и останавливались в растерянности: где же поднебесная высота? Темно, тесно, низко в храме: целый лес толстых опор загромождает его, 12 мощных крестообразных столбов расчленяют огромное внутреннее пространство храма. Заблудиться можно было бы, если бы не брезжил где-то впереди слабый свет. Идешь туда под угрюмо нависшими сводами, и вдруг — как озарение, как удар — своды разверзаются, взмывают вверх столбы, сверкают яркие краски, льются солнечные лучи из окон центрального купола.

Оказывается, почти весь второй ярус храма был занят хорами — огромными полатями для князя и его свиты; они-то и давили собой нижнюю часть церкви. Только в центре пространство развивается свободно, ослепляя великолепием мозаик, чаруя строгой продуманностью архитектуры. Хоры открываются в это пространство торжественными тройными арками, заставляющими вспомнить о триумфальных сооружениях римских императоров.

Под главным куполом, в залитом светом пространстве, совершались торжественные государственные церемонии. В самом алтаре собиралось высшее духовенство, наверху — на хорах — появлялись земные владыки: князь и его приближенные. Внизу же, где свет переходил в полумрак, толпился народ. Он видел в полном блеске, без каких-либо разрушений, сверкающие золотом мозаики с сине-голубыми, сиреневыми, зелеными и пурпурными переливами. Они как бы расплывались по стенам, обволакивая все кругом своим то затухающим, то вспыхивающим с новой силой сиянием.