100 великих городов мира

В силу общего уклада своей жизни Новгород всегда проявлял стремление к самобытности и самостоятельности. Полухристианский-полуязыческий, но всегда вольный город-гуляка, город-купец, город-воин 300 лет жил под звон вечевого колокола. Под его раскаты шумел на берегах Волхова удалой ушкуйник Васька Буслаев, не веривший «ни в сон, ни в чох, ни в птичий грай» и вернувшийся из своих походов почтенным посадником Василием Буслаевичем. Дерзкая предприимчивость, тяга к странствиям отличают и былинного Садко – богатого новгородского гостя.

Новгород и вправду был богатым городом, и зарились на его богатства с Востока и с Запада. Над крестом средней главы Софийского собора парит металлический голубь. Старинное предание повествует, что голубь этот – судьба Новгорода: он всегда хотел быть вольным городом мира, а ему навязывали пожары, разорения и битвы. Монголы, правда, до города не дошли, но зато двинулись на него тучи с Балтики, и в борьбе с вражеским нашествием стал Новгород щитом для земли Русской. А во главе войска был поставлен юноша-князь Александр Невский, вся дальнейшая жизнь которого была столь тесно связана с Новгородом, что он почитался своим, хотя и не был уроженцем города.

В начале XII века, когда Киевская Русь распалась на отдельные княжества, Новгород стал самостоятельным городом и превратился в феодальную республику – Господин Великий Новгород. Правящими кругами в ней стали владевшие обширными землями бояре, богатое купечество и высшее духовенство. Князь в Новгороде не имел такой власти, как в других русских городах, так как его приглашали сюда княжить на определенных договорных условиях: договоры скреплялись целованием креста. Главная задача князя состояла в организации обороны города. Все вопросы городской жизни решались на Совете господ, во главе которого стоял епископ. Епископ владел кремлем и Софийским собором, где хранилась новгородская казна, ведал внешними сношениями Новгородской республики, имел право судить и наблюдать за торговлей. Решения Совета господ потом выносились на утверждение вече – собрания свободного городского населения. Главой исполнительной власти являлся посадник, который председательствовал на вече.

Русский историк В.О. Ключевский писал, что новгородское

вече ведало всю область законодательства, все вопросы внешней политики и внутреннего устройства, а также суд по политическим и другим важнейшим преступлениям, соединенным с наиболее тяжкими наказаниями, лишением жизни или конфискацией имущества и изгнанием… Вече постановляло новые законы, приглашало князя или изгоняло его, выбирало и судило главных городских сановников, разбирало их споры с князем, решало вопросы о войне и мире.

Жизнь Новгородской республики бурлила на знаменитой торговой стороне – Ярославовом дворище. Когда-то здесь стоял пышный и богатый двор князя Ярослава Мудрого, а потом Ярославово дворище стало вечевой площадью, на которой происходили все важнейшие политические события. Отсюда народ шел громить особо ненавистных бояр, отсюда, начиная с 1136 года, под перезвон вечевого колокола новгородцы «указывали путь» негожим князьям и архиепископам.

Нередко на вече, куда собирались «всем городом», сталкивались представители враждующих партий. Когда междоусобица казалась неизбежной, по обеим сторонам Волхова собирались два вече. Двигаясь навстречу друг другу, они сходились на большом мосту: и если духовенство не успевало разнять противников, дело заканчивалось кровавым побоищем.

Московские князья, ведя борьбу за объединение русских земель, не раз ходили походами на Новгород. Московский князь Дмитрий Иванович Донской первым заставил новгородцев признать свою зависимость от Москвы, но жители вольного города еще долго продолжали бороться. Особенно рьяно боролся против Москвы Дмитрий Шемяка, которому удалось даже на некоторое время захватить московский престол. Потерпев поражение, он вынужден был скрываться у новгородских бояр, но дело его продолжили другие.

В 70-х годах XV века, в последние дни независимости Новгорода, часть новгородской знати захотела перейти под власть литовского князя. Душой патриотов, которые противодействовали притязаниям Москвы, была Марфа Борецкая, за которой закрепилось прозвище «посадница», хотя она ею никогда не была. Двор вдовы новгородского посадника на Софийской стороне был местом, куда стекались все недовольные присоединением Новгорода к Москве.