100 великих катастроф XX века

После каждого крупного землетрясения, авиакатастрофы, взрыва в шахте появляется немало предсказателей, утверждающих, что они заранее знали о надвигающейся беде, предупреждали о ней, да никто не прислушался. Для оценки нетрадиционных предсказаний при Министерстве по чрезвычайным ситуациям России создана лаборатория, цель которой — создание банка данных о прогнозистах, наиболее успешно предсказывающих катастрофы. Пока есть данные о 60 предсказателях. Компьютер определяет достоверность и точность их прогнозов. Пока что «попадания» случаются на уровне «полупрогнозов» — один ясновидящий может предсказать время, другой — место катастрофы. А краткосрочному прогнозу не поддаются не только аварии, но и многие стихийные бедствия.

Давайте рассмотрим модель практически любой катастрофы. Вообразите, что у вас на столе стоит «ландшафт» из пластилина — долины, ущелья, горы. На верхушке холма зависла капля. Она сползает вниз и, набирая скорость, торит себе русло, огибая горы, перебегая долины, заполняя ущелья. Путь капли и представляет собой «кривую катастрофы», которая отмечает те точки «ландшафта», в которых происходит бедствие. Вот это и есть теория катастроф, или теория риска и безопасности, как ее называют в России.

У нас этой проблемой занимается. Министерство по чрезвычайным ситуациям. Совместно с Российской академией наук МЧС создало Агентство по мониторингу и прогнозированию чрезвычайных ситуаций. В 1998 году появились первые результаты: были спрогнозированы крупные наводнения и лесные пожары. Первый заместитель министра Юрий Воробьев заявил: «МЧС не берет на себя роль прорицателя. Нам важно научиться управлять рисками, предупреждая и смягчая их последствия. Прогнозы МЧС оправдываются на 80–90 %. Но анализ показывает, что опасности таятся и внутри каждого из нас. Наглядный пример — наводнения на Северной Двине и Лене. Можно было избежать жертв (погибли 15 человек) и огромного ущерба (около 4 млрд. руб.). Вода прибывала изо дня в день, затопив базы с продовольствием, включая детское питание. Чтобы предотвратить наводнение, надо было лишь взорвать ледяные заторы. Как это сделать, подробно описано в инструкции. Однако местные власти бездействовали, пока не прилетели спасатели из Москвы». Вот наглядное доказательство того, что некоторые, даже природные, катастрофы происходят по халатности человека.

Можно привести и другой, более глобальный и трагический пример. Так, к началу XXI века СПИД стал одной из самых критических пандемий в мировой истории. И все же многие правительства долгое время фактически игнорировали болезнь, считая, что ей подвержены лишь определенные круги общества. Только недавно были созданы фонды для лечения больных и проведения соответствующих исследований.

А теперь несколько слов о том, что послужило критерием отбора материала для книги, описывающей катастрофы.

Нужно признать, что любое стихийное бедствие, тем или иным образом затрагивающее человека, является для него и окружающих трагическим испытанием, и все попытки объективно осветить подобные частные случаи оказались бы безнадежной и неразрешимой задачей как для писателя, так впоследствии и для читателя. Таким образом, требовалось на основании научных и субъективных суждений постараться ввести некоторые ограничения. Возможно, куда проще было бы всецело руководствоваться лишь соображениями научного плана, включив в книгу катастрофы определенного масштаба. Но такая методика в некотором смысле является ошибочной.

Одни стихийные бедствия затрагивают большее количество людей, чем другие. Скажем, в результате вулканического взрыва огромной силы где-нибудь на удаленном и малонаселенном острове погибнет меньше людей, чем при пробуждении вулкана близ города. Поэтому автор выбирал более слабое по силе природное явление, но повлекшее большее количество человеческих жертв.

Такими же соображениями автор руководствовался при подборе данных о жертвах, имевших место как до, так и после основного этапа развития современных наук: метеорологии, сейсмологии, вулканологии. Несомненно, что люди, предупрежденные о приближении циклонов, торнадо, тайфунов и ураганов, в большинстве случаев постараются покинуть опасное место, так же, как и люди, предупрежденные о возможности землетрясения или вулканического взрыва. Те же, кто не входит в это большинство, способны очень незначительно повлиять на конечные показатели статистики.

Среди землетрясений автор предпочитал не описывать те, сила которых была менее шести баллов по шкале Рихтера, если только количество человеческих жертв не оказывалось слишком большим.

Что касается катастроф, произошедших по вине человека, то тут в большинстве случаев учитывалась масштабность события, а не только количество жертв. Естественно, большое влияние оказала и доступность фактического материала. Например, обнаружить достаточное количество информации о любых крупных катастрофах, случившихся в бывших социалистических странах, довольно сложно, а нередко и просто невозможно. Поэтому приходилось ограничиваться лишь простой констатацией фактов.