100 Великих Книг

Называя «Человеческой комедией» произведение, начатое почти тринадцать лет тому назад, я считаю необходимым разъяснить его замысел, рассказать о его происхождении, кратко изложить план, притом выразить все это так, как будто я к этому не причастен. «…»

Первоначальная идея «Человеческой комедии» предстала передо мной как некая греза, как один из тех невыполнимых замыслов, которые лелеешь, но не можешь уловить; так насмешливая химера являет свой женский лик, но тотчас же, распахнув крылья, уносится в мир фантастики. Однако и эта химера, как многие другие, воплощается: она повелевает, она наделена неограниченной властью, и приходится ей подчиниться. Идея этого произведения родилась из сравнения человечества с животным миром. «…» В этом отношении общество подобно Природе. Ведь Общество создает из человека, соответственно среде, где он действует, столько же разнообразных видов, сколько их существует в животном мире. Различие между солдатом, рабочим, чиновником, адвокатом, бездельником, ученым, государственным деятелем, торговцем, моряком, поэтом, бедняком, священником так же значительно, хотя и труднее уловимо, как и то, что отличает друг от друга волка, льва, осла, ворона, акулу, тюленя, овцу и т. д. Стало быть, существуют и всегда будут существовать виды в человеческом обществе так же, как и виды животного царства.

По существу в приведенном фрагменте из знаменитого Предисловия к «Человеческой комедии» выражено кредо Бальзака приоткрывающее тайну его творческого метода. Он систематизировал человеческие типы и характеры, как ботаники и зоологи систематизировали растительный и животный мир. При этом, по словам Бальзака, «в великом потоке жизни Животность врывается в Человечность». Страсть — это все человечество. Человек, считает писатель, ни добр, ни зол, а просто рождается с инстинктами и наклонностями. Остается только как можно точнее воспроизвести тот материал, который дает нам сама Природа.

Вопреки традиционным канонам и даже формально-логическим правилам классификации, писатель выделяет три «формы бытия»: мужчин, женщин и вещи, то есть людей и «материальное воплощение их мышления». Но, видимо, именно это «вопреки» и позволило Бальзаку создать неповторимый мир своих романов и повестей, который не спутаешь ни с чем. И бальзаковских героев тоже не спутаешь ни с кем. «Три тысячи людей определенной эпохи» — так не без гордости характеризовал их сам писатель.

«Человеческая комедия», как замыслил ее Бальзак, имеет сложную структуру. Прежде всего, она подразделяется на три разновеликие части: «Этюды о нравах», «Философские этюды» и «Аналитические этюды». По существу же все главное и великое (за небольшим исключением) сосредоточено в первой части. Именно сюда входят такие гениальные произведения Бальзака, как «Гобсек», «Отец Горио», «Евгения Гранде», «Утраченные иллюзии», «Блеск и нищета куртизанок» и др. В свою очередь, «Этюды о нравах» делятся на «сцены»: «Сцены частной жизни», «Сцены провинциальной жизни», «Сцены парижской жизни», «Сцены военной жизни» и «Сцены сельской жизни». Некоторые циклы остались неразвернутыми: из «Аналитических этюдов» Бальзак успел написать только «Физиологию брака», а из «Сцен военной жизни» — авантюрный роман «Шуаны». А ведь писатель строил грандиозные планы — создать панораму всех наполеоновских войн (представьте многотомную «Войну и мир», но написанную с французской точки зрения).

Бальзак претендовал на философский статус своего великого детища и даже выделил в нем специальную «философскую часть», куда среди прочих вошли романы «Луи Ламбер», «Поиски Абсолюта», «Неведомый шедевр», «Эликсир долголетия», «Серафита» и самый известный из «философских этюдов» — «Шагреневая кожа». Однако при всем уважении к бальзаковскому гению следует совершенно определенно сказать, что великого философа в собственном смысле данного слова из писателя не получилось: его знания в этой традиционной сфере духовной жизни хотя и обширны, но весьма поверхностны и эклектичны. Зазорного здесь ничего нет. Тем более что Бальзак создал свою собственную, не похожую ни на какую другую, философию — философию человеческих страстей и инстинктов.

Среди последних самый главный, по бальзаковской градации, — это, конечно, инстинкт обладания. Безотносительно от того, в каких конкретных формах он проявляется: у политиков — в жажде власти; у дельца — в жажде наживы; у маньяка — в жажде крови, насилия, угнетения; у мужчины — в жажде женщины (и наоборот). Безусловно, Бальзак нащупал самую чувствительную струну человеческих побуждений и поступков. Данный феномен в разных своих аспектах раскрыт в различных произведениях писателя. Но, как правило, все аспекты, как в фокусе, концентрируются в любом из них. Некоторые же воплощаются в неповторимых бальзаковских героях, становятся их носителями и олицетворением. Таков Гобсек — главное действующее лицо одноименной повести — одного из знаменитейших произведений мировой литературы.