Древнейшие арийские и доарийские представления тех невообразимо далеких времен, когда прапредки современных народов и этносов имели общую культуру, идеологию, религиозные верования и даже язык, прослеживаются в Голубиной книге повсюду и подчас в самых неожиданных местах. Достаточно внимательно приглядеться только к некоторым ее таинственным персонажам. Одним из них выступает Индрик-зверь, несомненно связанный с ведийским и индуистским Божеством — Индрой. Вот только почему зверь? Вполне допустимо следующее объяснение. В эпоху нерасчлененной древнеарийской этнокультурной общности Индре как верховному Богу индоевропейцев подчинялись все «царства», включая животное. После распада индоевропейской праобщности и ухода ариев с Севера в памяти русских сохранилась одна из много численных «номинаций» Индры — Царь зверей, «всем зверям мати».
Лишним подтверждением того, что древнерусский Индрик первоначально был очень близок (если не тождественен) с ведийским Индрой, свидетельствуют и его характеристики, сохранившиеся в Голубиной книге. Здесь Индрик ростом «уво всю землю Вселенную», а от его деяний «вся Вселенная всколыбается». Это живо напоминает характеристику Индры в Ригведе как владыки Вселенной, единственного царя всего света, своими размерами превосходящего остальных Богов.
Но, по древнеарийским представлениям, в процессе миротворения вместе со всеми Богами был еще сотворен и вселенский человек Пуруша. Однако его вскоре принесли в жертву: его тело расчленили на части, и из них-то возникли небесные светила, земной небосклон, стихии, ветер, огонь и т. п. В русской же мифологической и космогонической традиции отзвуки этих древних доарийских представлений однозначно просматриваются в различных «редакциях» Голубиной книги, где все богатство видимого мира, в полном соответствии с общеиндоевропейской традицией, истолковывается, как части некоего космического Божества:
Другой вариант Голубиной книги имеет следующее продолжение с учетом христианизированной «правки»:
Открытие и познание «премудрости всей Вселенной» завершается в наиболее полных текстах Голубиной книги «сгустком» моральной направленности, представленным в аллегорической форме — в виде притчи о двух (космических) зайцах, олицетворяющих Правду и Кривду. В одной из записей, сделанных на Русском Севере, это представлено так:
В подтексте данного отрывка сокрыты две проблемы. Одна — древняя, связанная с извечной борьбой двух космических начал — Добра и Зла (позднее эта идея закрепилась и расцвела пышным цветом в дуальной философии манихейства). Другая — архидревняя, связанная с тотемными предпочтениями наших предков и прапредков, что уводит в самые немыслимые глубины общечеловеческой истории.
Голубиная книга неисчерпаема в своей глубине. Она — действительно Глубинная книга, чьи корни уходят к самым истокам мировой истории и предыстории. Она — один из немногих, чудом уцелевших мостков, напрямую соединяющих нас с началом начал всемирной истории. В этом живительном роднике истоки и русского духа, и русской души. Народ — хранитель и носитель древнейших традиций — прекрасно понимал подлинную цену обретенного еще в праотеческие времена своего, в общем-то, бесценного сокровища. В самом ее тексте содержится самая точная и емкая характеристика — премудрость всей Вселенной! О какой еще другой книге прошлого и настоящего сказано нечто подобное?
76. ИЛАРИОН
«СЛОВО О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ»