100 великих криминальных историй

К сожалению, Николай Гимер, пойдя на сговор с Екатериной и совершив подлог, не представлял, как он будет жить дальше, как сумеет легализоваться, где приобретет новый паспорт, под чьей фамилией будет жить. В царской полиции любой беспаспортный сразу попадал на заметку. Николай Гимер и попался при попытке легализоваться в Петербурге. В полиции он обо всем чистосердечно рассказал. От него цепочка потянулась к Екатерине. Обман очень быстро раскрылся, и наказание не заставило ждать. После судебного разбирательства Николаю и Екатерине грозила многолетняя ссылка в Сибирь на каторгу без возможности возвращения в столицу и восстановления в правах! После вынесения столь неожиданного для обоих приговора Николай и Екатерина Гимер испытали шок.

Об этом печальном уголовном деле и трудно объяснимом наказании Льву Толстому рассказал председатель Московского окружного суда Давыдов. Тогда-то Толстой и написал свою драму «Живой труп». Автору хотелось придать пьесе социальный оттенок, всколыхнуть общественность России, заставить задуматься о бесправном положении женщины и мужчины перед церковью, перед законом, о черствости судебных чиновников.

Обвиняемые принялись срочно писать жалобы в разные инстанции. Они сообщали о допущенных ошибках в производстве этого дела, просили о снисхождении – у них без попечения оставался пятнадцатилетний сын. В просьбе им было отказано. И все же у них нашелся заступник. С нашумевшим делом ознакомился известный судебный деятель А.Ф. Кони, который, согласившись с правильностью юридической квалификации преступления, счел сам приговор чрезмерно жестоким и несправедливым. Он подключил других юристов. В конце концов был составлен рапорт, в котором Кони указал на многие ошибки, допущенные в судебном производстве полицией, и направил его в Министерство юстиции. 29 июля 1898 года на этом рапорте появилась столь долгожданная роспись: «Высочайше соизволить смягчить меру наказания». Так ссылку в Сибирь заменили тюремным заключением на срок до одного года.

О дальнейшей судьбе Гимеров известно мало. Из тюрьмы они вышли сломленными людьми. Интерес к ним оживился только в 1911 году в связи с постановкой на сцене Московского Художественного театра драмы «Живой труп». В газетах стали появляться материалы, в которых рассказывалось, что стало с горемычными героями после тюрьмы. Екатерина осуществила свою мечту, вышла замуж за Чистова, который ждал ее все это время, поселилась с ним под Москвой, в Щелкове, где ее новый муж обзавелся мыловаренным заводом. Совместных детей у них не было. В трудоустройстве исправившемуся Николаю Гимеру помог Лев Толстой. Тот якобы пообещал писателю бросить пить и вести себя подобающим образом.

Золотая тиара из Одессы

Зимой 1896 года в Вене появились двое господ, братья из российского города Одессы – Шепсель и Лейба Гохманы. Они предложили музею искусств уникальные находки – золотые украшения, найденные при раскопках скифских курганов возле древнего города Ольвии на Черноморском побережье недалеко от нынешнего Очакова. Гохманы показали также найденную там куполообразную тиару – головной убор из чистого золота древнего царя скифов Сайтоферна. Приглашенные эксперты высказали сомнение в подлинности изделия, уж больно чистой показалась им работа. В любом случае у Венского музея не оказалось достаточно денег для приобретения дорогой реликвии. Деньги нашлись у другого музея, богатого парижского Лувра. Там звучали слова восхищения, а сомнения в подлинности древнего торжественного головного убора высказать никто не решился.

Подлинную историю царской тиары знали только продавцы, братья Гохман, которые представились специалистами по торговле древними артефактами. Но они, по понятным причинам, рассказывать ее никому не собирались. Раз парижские ценители древнего искусства признали подлинность и древность царской тиары, значит, так тому и быть. Гохманы попросили за реликвию 250 тысяч, на руки получили 200 тысяч. Огромные деньги по тем временам. Сделка была совершена. Братья с франками в кармане уехали в Одессу, а музейные работники Лувра выставили приобретенную ими ценность в одном из залов древнегреческого искусства. Парижане из газет узнали о чудесном ювелирном изделии, изготовленном скифами за две с лишним тысячи лет до нашей эры, и отправились в Лувр знакомиться с находкой. Журналисты наперебой расхваливали руководство Лувра, которое не поскупилось и приобрело царскую тиару, похожей которой нет ни в одном музее мира.