100 великих любовников

Карл VII, встретив однажды мадам де Жуаез в коридоре, жестами и нежными словами сделал ей нескромные предложения. Хитрая красавица притворилась, будто смущена. Она прекрасно знала, что ей надо делать, и принялась кокетничать, стараясь вызвать нежную страсть в Карле. Но такие игры могут привести к непредсказуемым последствиям: однажды утром молодая женщина поняла, что влюбилась в короля, и поняла, что попала в собственную ловушку. Мадам де Жуаез старательно скрывала свои чувства, но любопытное происшествие раскрыло их Карлу VII. Это случилось в Шинонском лесу во время верховой прогулки, которые обычно совершались королевским двором перед заходом солнца. Королю удалось увлечь за собой мадам де Жуаез, и они немного отделились от свиты. Карл VII стал в привычной для себя манере вести с ней вольные речи, пытаясь завоевать ее расположение, о чем он страстно мечтал. Когда он, увлеченный собственной речью, наклонился к мадам де Жуаез, чтобы шепнуть ей на ухо слова признания, его лошадь, чего-то испугавшись, вдруг стала на дыбы. Если бы Карл не проявил впечатляющую силу духа, животное могло бы рухнуть на землю, подмяв его под себя. Мадам де Жуаез, увидев это, сильно побледнела, она так испугалась, что едва не упала в обморок.

Взволнованный король ненадолго лишился дара речи. Что касается мадам де Жуаез, она дрожала всем телом и молчала вплоть до возвращения в Шинон. Едва прибыв в Шастель, они, не произнеся ни слова, обнялись и провели вместе ночь.

Их роман, бурный и страстный, длился до того дня, как Карл VII познакомился с фрейлиной королевы Сицилии. Она была так прекрасна, «что он страстно желал ее возбудить и думал, что его мечты могли осуществиться лишь во сне».

Очарованный, он с восторгом созерцал ее пепельного цвета волосы, голубые глаза, совершенный нос, очаровательный рот, обнаженную грудь. Наконец, Карл спросил ее имя.

«Я дочь Жана Соре, зовут меня Агнесса Сорель, – ответила фрейлина».

Ничего не ответив, король направился в свои апартаменты. Казалось, никогда в жизни он не был так влюблен. Агнесса поразила Карла VII своей красотой, и он поднялся к себе в состоянии, близком к экстазу.

В тот же вечер Карл VII попытался заявить о своих нежных чувствах Агнессе, но молодая девушка убежала с испуганным видом, который только распалил в короле желание. В течение нескольких дней его вздувшиеся вены на висках служили предметом разговоров при королевском дворе.

Но однажды утром наблюдательные придворные заметили, что у короля обычный вид, и все поняли, что красавица Агнесса уже не проводила ночи в одиночестве. Мадам де Жуаез, когда ей сообщили, что она попала в немилость, слегла от ревности и от огорчения, а не на шутку встревоженный муж заставил ее даже принять лекарства, желая вернуть супругу к радостям жизни. Эти лекарства оказали превосходный эффект! Через пятнадцать дней мадам де Жуаез стала любовницей господина де Ла Тремуйля…

Через несколько месяцев о любовной связи короля и дамы из Фроманто знал весь двор. Одной королеве не было ничего известно. Но однажды вечером Мария Анжуйская встретила фаворитку короля, прогуливавшуюся по одному из коридоров дворца с обнаженной грудью. Такой вольный вид кое о чем говорил, и это дало королеве пищу для размышлений. И Мария Анжуйская стала наблюдать за своим супругом. Карл был очень осторожен, и летописец Жан Шартье сообщал, «что никто никогда не видел Агнессу, целующейся с королем…» Но все были вынуждены признать, что между ними существовали тайные интимные отношения, ибо в 1445 году красавица почувствовала, что беременна…

Добрая и снисходительная королева смирилась с изменой мужа и стала поддерживать теплые отношения с его любовницей. Они даже вместе гуляли, слушали музыку и, ведя светские беседы, обедали, что очень радовало Карла VII, для которого не было большего удовольствия, чем видеть полное согласие вокруг…

В течение нескольких лет король, судя по отзыву папы Пия II, «не мог прожить и часа без своей прекрасной подруги» и был явно больше озабочен совершенствованием своего любовного мастерства, чем ведением государственных дел».

В результате в 1448 году Франция была обременена чрезмерными налогами, а Агнесса Сорель имела к этому времени троих детей.

Фаворитка скончалась так неожиданно, что в народе говорили: «Агнесса Сорель была отравлена». И поскольку в такого рода делах нужно было найти виновника, этим человеком стал дофин Людовик, будущий Людовик XI, которого и стали обвинять в убийстве фаворитки своего отца. Сразу вспомнили о том, что наследник короны всегда презирал Агнессу Сорель, влияния которой на короля опасался, и что однажды в Шиноне, выйдя из себя, даже отвесил ей пощечину, прокричав: «Клянусь Богом, от этой женщины все наши несчастья!»

Летописец Монстреле писал: «Ненависть Карла VII к Людовику привела к тому, что принц неоднократно бранил своего отца и выступал против него из-за красавицы Агнессы, которая была в большей милости у короля, чем сама королева. Поэтому дофин ненавидел фаворитку и со злости решил ускорить ее смерть…»