100 великих любовников

Выйдя из-за стола, она улеглась на ковре и воткнула в свой «абрикос» маргаритку. Ее примеру сразу же последовали все приглашенные девицы, и гостиная вмиг стала похожа на цветущую клумбу.

"Кто будет моим садовником?" – крикнула Китти Одлер. Луи-Наполеон, обожавший цветы, кинулся к актрисе и занялся увлекательной работой по уходу за садом. Другие гости, оставив мороженое, последовали примеру принца и попрыгали на предложенные их вниманию маленькие клумбочки.

Тут, правда, случился небольшой беспорядок».

В течение нескольких месяцев граф д'Орсе устраивал не менее оригинальные развлечения для Луи-Наполеона, но в конце концов его собственные средства так истощились, что ему пришлось снова заняться работой художника и скульптора, дававшей ему хлеб насущный.

Однако в промежутке между двумя очередными рисунками он успел оказать принцу последнюю неоценимую услугу, познакомив его с обворожительной авантюристкой, которую звали мисс Говард.

В конце концов, долги графа оказались столь значительными, что ему грозила тюрьма. Как-то вечером 1849 года один полицейский, переодевшись кондитером, сумел проникнуть к нему в дом. Альфред д'Орсе попросил разрешения пойти одеться поприличнее, перед тем как отправиться в королевскую тюрьму. Польщенный полицейский согласился. Граф довольно долго возился с туалетом, принял ванну, надушился, придирчиво выбрал галстук, с час завязывал его и потратил столько усилий, устраивая на голове шляпу, что к тому времени, когда он закончил, пробило половину шестого. Тогда он вдруг снял шляпу и галстук и облачился в халат. После чего Альфред заявил полицейскому: «Я очень сожалею, но солнце уже село, и вы не можете меня арестовать. Поэтому, прошу вас, приходите завтра!» И он попросил слугу проводить полицейского.

А на следующий день Альфред был во Франции, куда вслед за ним приехала и Маргарет.

Однако год спустя прекрасная леди угасла в возрасте шестидесяти лет. Альфред пережил ее на два года. 4 августа 1852 года он скончался, так и не сумев пережить смерть женщины, которой он оставался верен тридцать лет… Интересно, удалось бы ему то же самое, женись он на ней?

ИВ МОНТАН

(1921—1991)

Настоящие имя и фамилия – Иво Ливи. Французский актер и шансонье. Был певцом в Марселе, с 1944 года выступал в Париже в «Фоли-Бержер» и «Мулен Руж». С 1945 года – актер кино. Снимался в фильмах «Плата за страх» (1953), «Сейлемские ведьмы» (1956), «Давай займемся любовью» («Миллиардер») (1960), «Война окончена» (1966), «Жить, чтобы жить» (1967), «Признание» (1970), «Осадное положение» (1973), «Дикарь» (1975), «Манон» (1986), «Три билета на 26-е» (1988), «Нечаев вернулся» (1991) и др. Автор книги воспоминаний «Солнцем полна голова» (1955).

Ив Монтан имел в своей жизни только одну законную супругу, не менее, чем он, известную Симону Синьоре, с которой прожил тридцать шесть лет до самой ее смерти. Но Монтан не отказывал себе и в том, что немцы очень точно называют «зайтеншпрунг», то есть «прыжок в сторону». Искусство и женщины были неотделимы в его эмоциональной жизни, наполненной тревогами, разочарованиями и тем великим чувством любви, которое, сметая все на пути, делает человека счастливым и неповторимым. Среди боготворивших его женщин были великая Эдит Пиаф – «маленький воробышек», пленительная тайна французской эстрадной песни, и великая Мэрилин Монро – «символ номер один земной красоты», секс-символ Голливуда…

Эти женщины знали и ценили в любви романтику и безумие, терпеливость и искренность, страдания и чистоту. И, конечно, всепоглощающее чувство сладострастия.

Ив Монтан не был мужчиной, которому женщина может легко надеть ошейник, но и за это они его тоже любили.

Эдит Пиаф… Она всегда умела выбирать себе достойных мужчин и гордилась этим. Не только любила их, но дня них жила. В ее жизни Ив Монтан был особенным – это она открыла в неизвестном марсельском юноше природный талант и помогла ему стать звездой первой величины на французской эстраде.

Ив Монтан и Эдит Пиаф встретились в середине сороковых годов. День встречи навсегда остался в их памяти. Худого, длиннющего «пижона» представили Пиаф, уже известной и обожаемой публикой.

«Я изведал особенно жестокий страх, – признавался позже Ив. – Как ни уговаривал я себя, но эта тщедушная зрительница, внимательная и бесстрастная, производила на меня большее впечатление, чем триста человек, шумных и нетерпеливых. Чтобы взять себя в руки, мне понадобилась вся мужская гордость: не мог же я спасовать перед женщиной…»