100 великих меценатов и филантропов

Как оказалось, Люя не интересовали деньги ради денег. С юности Бувэй был озабочен идеей, находившейся в створе конфуцианства, — «объединить все земли Поднебесной» и построить Новую Страну, основанную на идее Общего Блага и на принципах «правильного государства». Явно Бувэй был из немногих, кто реально хотел превратить «лоскутный» Китай в единое централизованное государство, основанное на благородных, хотя и идеалистических предпосылках. Главной трудностью для торговца было выбрать страну, куда следовало приложить силы и вложить заработанные деньги.

Волей случая Люй обратил внимание на небольшое отсталое царство Цинь, в котором он увидел зерно будущего могучего государства и в котором, кстати, были богатейшие месторождения железа. Ряд событий благоприятствовал купцу. В 267 г. до н.э. умер наследник — внук циньского царя Чжао. Чжао предстояло в течение двух лет выбрать из 20 своих внуков-принцев нового престолонаследника.

Люй Бувэй в это время находился в столице царства Чжао — Ханьдане. Здесь же был в заложниках один из циньских принцев — И Жэнь. Коммерсант не стал терять время и завел знакомство с людьми из окружения И Жэня, а затем и с самим принцем. Благо знакомству с богатым и щедрым купцом были рады и простолюдины, и аристократы.

Целым рядом хитроумных ходов в двух царствах — Чжао и Цинь — интриган добился того, что монарх назначил своим наследником И Жэня. Бувэй истратил половину своего состояния (золота) на то, чтобы устраивать приемы для заезжих гостей, привлечь взятками и подарками на сторону принца видных политиков, придворных и фавориток. Немало денег потратил торговец также на то, чтобы организовать в 257 г. до н.э. И Жэню побег из Ханьданя.

В эти же дни произошло событие, которое напрямую повлияло на дальнейшую судьбу царства и самого Люй Бувэя. На одном из пиров И Жэню приглянулась танцовщица-наложница Бувэя, и он попросил подарить ее ему. Что не сделаешь для друга? Как говорят (это, правда, трудно проверить), наложница тогда уже была беременна от прежнего хозяина. Как бы там ни было, через какое-то время красавица родила сына, которому дали имя Чжэн, а вскоре стала официальной женой И Жэня.

В 251 г. до н.э. умер Чжао. Престол унаследовал Аньго-цзюнь. Через три дня Аньго-цзюнь скоропостижно скончался и монархом стал его сын И Жэнь, принявший имя Цзы Чу и титул Чжуан-сян-вана. К этому времени чжаосцы вернули ему жену и сына Чжэна. Люй Бувэй был назначен чэнсяном (первым советником, или первым министром), получил титул Вэнь-синьхоу, а также земли и 100 тысяч семей на землях Лояна в уезде Хэнань.

Возглавив в 249 г. до н.э. поход циньских войск против восставшего правителя Восточного Чжоу, Бувэй подавил мятеж и присоединил государство к Цинь.

В 247 г. до н.э. скончался Цзы Чу и на престол вступил его сын (а по слухам, отпрыск Бувэя), тринадцатилетний Чжэн. Люй Бувэй, ставший регентом, сосредоточил в своих руках огромную власть, которую решил использовать для претворения в жизнь своих замыслов.

Идейно утвердившись на постулатах Конфуция, советник взял за образец академию Цзися (318 — ок. 200 гг. до н.э.) в Линьцзы, в которой собралась интеллектуальная элита царства Ци. В деятельности Цзися принимали участие сотни (а по другим сведениям, тысячи) представителей основных философских школ, создавших энциклопедический трактат Гуань-цзы. Академики Цзися пользовались покровительством ванов (правителей) Ци, получая почести в виде званий, стипендий и льгот.

Люй Бувэй кинул клич, призвав со всей Поднебесной ученых мужей на создание энциклопедии современной жизни. Во дворе собралось 3000 человек — историков, географов, астрологов, спорщиков, философов, каллиграфов и т.д. Всем им Бувэй дал из своих личных средств (хотя, видимо, не обошлось и без заимствований из государственной казны) кров, пищу, одежду, достойное содержание и щедрое вознаграждение. Гостей было кому обслуживать — в доме первого министра насчитывалось до 10 тысяч слуг и рабов.

Благотворитель заставил каждого из своих «нахлебников» записывать то, что они знали. Из этих записей было составлено 8 обзоров, 6 рассуждений, 12 описаний общим объемом более 200 тысяч иероглифов — обо всем, что касалось неба, земли, событий древности и современности (астрономические и климатические приметы сезонов года, идеи древнекитайских философских систем, гадания, быт, общественную мораль и т.д.). Книга была названа «Люйши чуньцю» (буквально «Хроника Люя», или «Весны и осени господина Люя»).

В 240 г. до н.э. свод знаний был помещен на столичном рынке у городских ворот. К нему была приложена тысяча золотых и объявление, что они будут переданы тому, кто сможет добавить или убавить хотя бы один знак в книге. Редакторов не нашлось. Ныне это сочинение (компендиум) известно как исторический, философский и литературный памятник. Более точно это — памятник китайской натурфилософской мысли, традицией относимый к жанру философской эклектики. Свод до сих пор не потерял своей актуальности. Редкая работа, посвященная древнекитайской мысли, обходится без обильных ссылок на это произведение.