100 великих монархов

После Семилетней войны реформы в Австрии были продолжены. В 1763 году образовались министерство финансов и счётная палата. С 1771 по 1778 год был издан ряд указов, имевших целью смягчить крепостнические порядки. В частности, помещики утратили право суда над своими крестьянами. Были установлены определённые размеры крестьянских уделов, барщина ограничена тремя днями в неделю. В 1773 году был распущен орден иезуитов. До этих пор в руках иезуитов находилось большинство школ. Теперь они стали государственными. В 1774 году был принят очень важный закон о школьной реформе, в соответствии с которым во всех сёлах были открыты начальные школы (с 1-2-летним с роком обучения), а во всех городах — средние (с 5-летним сроком). Открывались также специальные училища и школы, в том числе Горная и Торговая академии. Обучение шло за государственный счёт. В 1775 году императрица отменила внутренние таможни и границы. Вся страна, включая Венгрию и Тироль, объединилась в единый таможенный район. Был введён новый таможенный тариф, имевший целью поощрить национальную промышленность.

Религиозная политика императрицы оказалась менее последовательной. Еретики всех исповеданий всегда внушали ей сильнейшее отвращение, поэтому протестанты в её царствование подвергались различным притеснениям. Религиозный гнёт стал особенно заметен в последние годы царствования Марии Терезии, когда после кончины императора Франца набожность императрицы приобрела особенно восторженный и мрачный характер. За годы совместной жизни Мария Терезия родила от Франца 16 детей — 5 сыновей и 11 дочерей. Смерть любимого мужа была для неё страшным ударом. Последние 15 лет жизни она не снимала траур и стригла себе волосы как монахиня; все её вещи, обои в комнатах и экипажи были чёрного цвета. Она больше не жила на первом этаже Венского дворца и переселилась на третий, где все стены были обиты чёрным бархатом. Она стала посвящать молитве до пяти часов, причём её суеверность усиливалась с годами. Когда старость и необыкновенная тучность не позволили уже Марии Терезии выходить из комнаты, под её покоями устроили церковь, и она могла следить за службой через особый люк, не вставая с кресла. Она заранее велела приготовить себе гробницу подле гробницы Франца и вырезать на ней надпись, в которой недоставало только даты смерти. Несколько раз императрицу опускали в креслах на верёвках в подземелье, где покоился её муж. В последний раз, когда хотели поднять её, верёвки порвались. «Он хочет удержать меня! — вскричала императрица, — о, я скоро приду сюда». И в самом деле, несколько дней спустя она заболела и умерла. Все современники с похвалой отзывались о её величии, о её обаятельных манерах и красоте. В лучшие годы своей жизни Мария Терезия была действительно выдающейся государыней. К старости она впала в ханжество, и это несколько подпортило её посмертную славу. Но как бы то ни было, время её правления можно считать «золотым веком» австрийской истории. Быть может, лучшим свидетельством тому служат слова её злого гения — прусского короля. Узнав о кончине императрицы, Фридрих II писал Деламберу: «Известие о её смерти исторгло у меня искренние слёзы. Она делала честь своему полу и короне. Я воевал с ней, но никогда не был её врагом».

ЕКАТЕРИНА II

Мать Екатерины, Иоанна Елизавета, принадлежала к голштейн-готторпскому княжескому роду, одному из многочисленных княжеских родов Северной Германии, а её отец, Христиан Август — к другому тамошнему же и ещё более мелкому владетельному роду анхальт-цербстскому. Подобно многим своим соседям, мелким северогерманским князьям, он состоял на службе у прусского короля, был полковым командиром, комендантом, а потом губернатором города Штеттина. В Штеттине и родилась у него 21 апреля 1729 года дочь Софья Августа Фредерика, будущая Екатерина Великая. Детство Екатерины прошло в скромной обстановке — иной не мог себе позволить прусский генерал из мелких немецких князей. Она росла резвой, шаловливой и даже бедовой девчонкой, любила попроказить и щегольнуть своей отвагой перед мальчишками, с которыми запросто играла на штеттинских улицах. Родители не отягощали её воспитательными заботами и особо не церемонились при выражении своего неудовольствия. Екатерина сама потом признавалась, что за всякий промах приучена была ждать материнских пощёчин.

Казалось, маленькой принцессе нечего было ожидать от судьбы. Между тем честолюбивые мечты пробудились в ней очень рано. Позже она писала, что уже в семь лет мечтала о короне, а когда её троюродный брат принц Пётр Голштинский был объявлен в 1742 году наследником русского престола, она «во глубине души предназначила себя ему», потому что считала эту партию самой значительной из всех возможных.