100 великих наград

Предание об убийстве великого мастера имеет несколько версий, но сущность у всех одна. Для постройки Великого Храма было собрано 130 тысяч человек, которых Адонирам разделил на три степени (по искусству их ремесел) — учеников, товарищей и мастеров — и «дал им особое слово и знак, чтобы при плате было легче их признавать». Ученики получили символическое слово «Иоаким», товарищи — «Вооз», а мастера — «Иегова». Мастера за свою работу получали более высокую плату, и поэтому три товарища решили выпытать у Адонирама мастерское слово. Воспользовавшись тем, что Адонирам по вечерам ходил осматривать работы в Храме, первый из подмастерьев остановил его у южных ворот и стал требовать заветное слово. Не получив желаемого, он ударил Адонирама молотком, у северных ворот второй товарищ нанес ему удар киркой. Адонирам бросился спасаться к восточным воротам, и едва он успел бросить в колодец золотой священный треугольник, символ всесовершенства духа, божеское начало (на треугольнике было таинственное изображение имени Иеговы), как третий товарищ нанес ему смертельный удар циркулем. Преступники зарыли тело Адонирама за городом, а в могилу воткнули ветку акации.

Царь Соломон послал на поиски пропавшего Адонирама, и тело его было найдено, так как земля оказалась рыхлой, а ветка акации зазеленела. Мастера опасались, что древнее мастерское слово уже потеряло значение, и решили заменить его первым, какое будет произнесено при открытии гроба. Прикоснувшись к трупу, один из мастеров воскликнул «Макбенак!». Это выражение и было принято отличительным словом степени мастера.

Кандидат, желающий вступить в братство вольных каменщиков, пишет заявление, в котором сообщает, что он чтит и уважает правила масонского ордена, и хочет стать его членом, не ища для себя лично никаких льгот и привилегий. Правила приема кандидата в разных масонских ложах бывают различными, но даже одного черного шара бывает достаточно, чтобы в приеме отказать. Если же кандидата, после обсуждения его личностных качеств и репутации, все же решают принять, то он подвергается обряду посвящения в ученики.

В назначенный день и час поручитель, завязав профану глаза, везет его в ложу, где собрались уже все приглашенные масоны. Ложа обозначается символом — продолговатым треугольником: этим знаком, по объяснению масонов, обозначалась до Птолемея вселенная. По приезде новичка отводят в «черную комнату», где оставляют одного, предупредив, что он может снять наложенную на него повязку только тогда, когда совершенно стихнет всякий шум и не будет слышно даже малейшего отзвука удаляющихся шагов.

Комната размышлений обычно бывает без окон и дверей, потолок в ней низкий. В одном углу стоят черный стол и два стула, на столе — берцовые кости и череп, из глазных впадин которого выбивается синеватое пламя. Тут же лежат Библия и песочные часы. В противоположном углу стоит человеческий скелет с надписью «Ты сам такой будешь». В других углах комнаты стоят гробы: в одном — искусно сделанный труп с признаками гниения, другой гроб — пустой.

Перед началом посвящения новичок подвергается обстоятельному допросу: он должен подтвердить, что решение вступить в масонское братство является его свободной волей и было подсказано доброй славой Ордена, что он хочет новых знаний, самосовершенствования и готов быть полезным для своих братьев. Когда эта часть ритуала завершена, кандидата просят снять часть одежды, потом на полураздетого неофита надевают колпак, а на шею повязывают веревку, конец которой волочится по земле. Колпак закрывает глаза новичка, передвигаться самостоятельно он не может, поэтому в ложу его вводят за руку. Перед клятвой кандидат встает на обнаженное левое колено, а его правая нога ставится впереди под прямым углом.

Священное писание открыто, чтобы новичок не мог сказать, что он заблуждался от неведения, на нем лежит циркуль и поверх его концов — треугольник. Левую руку кандидата кладут на Библию ладонью вверх, а его правая рука ложится на циркуль и угольник ладонью вниз. В таком положении неофит клятвенно дает «торжественное обещание с сего момента и впредь всегда и везде хранить в тайне, никогда и никому не открывать уменья, части или стороны тайной вести древнего братства Вольных каменщиков. Никому на этом свете никогда не напечатаю, не нарисую, не сниму отпечаток, не отрежу, не вырежу, не помечу и не сделаю гравюры ни с чего, что движется или неподвижно, что бы дало малейшее представление о слове, букве и знаке, пусть читаемом или нечитаемом. И таким образом, не допущу, чтобы тайна масонства из-за моей неосторожности стала достоянием посторонних».