100 великих оригиналов и чудаков

Свифт защитил магистерскую диссертацию в Оксфордском университете и вернулся в Ирландию, где получил приход. В 1696 году вновь вернулся в Лондон и стал публиковать сатирические произведения, едко высмеивая политиков, церковников, государственных деятелей («Битва книг», «Сказки бочки»). Его выступления пользовались большой популярностью.

С 1714 года он становится настоятелем собора в Дублине и через 6 лет начинает работать над бессмертными «Путешествиями Гулливера» (первое издание – в 1726 году). Книга с иронией и сарказмом раскрывает нелепости общественной жизни, где лилипуты мнят себя великанами, лошади порядочней людей, а мудрецы Лапуты пребывают в состоянии задумчивого идиотизма. «Но, пожалуй, скажете вы, палка метлы лишь символ дерева, повернутого вниз головой. Полноте, а что же такое человек, как не существо, стоящее на голове? Его животные наклонности постоянно одерживают верх над разумными, а голова пресмыкается во прахе… И все же при всех своих недостатках, провозглашает он себя великим преобразователем мира и исправителем зла…» Так считал Свифт.

После смерти Стеллы в начале 1728 года (их отношения всегда были, по-видимому, платоническими), его избирают почетным гражданином Дублина. Он продолжает писать сатирические и публицистические сочинения в стихах и прозе. Ему уже идет седьмой десяток, но какие-то признаки безумия у него трудно заметить. После семидесятилетия он действительно утратил творческую активность, а в августе 1742 года его признали недееспособным в связи со старческим слабоумием.

Свою эпитафию написал он двумя годами раньше: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, доктора богословия, декана этого кафедрального собора, где суровое негодование не может терзать сердце усопшего. Проходи, путник, и подражай, если сможешь, по мере сил, смелому защитнику свободы».

Его странности разумнее всего объяснить нелегким трудом сатирика. Он не потешается над пороками, веселя публику, а язвительно бичует их, страдает от несправедливости, смело высмеивает власть имущих, знать и богачей. Это, что называется, смех сквозь слезы.

Свифт порой не выдерживал, вынужден был приспосабливаться к обстоятельствам. Но несмотря на это выглядел «белой вороной», примерно так, как Гулливер, попавший в круг аристократов дивного летающего острова Лапуты:

«Все разглядывали меня с величайшим удивлением. Но и сам я не оставался в долгу у них: никогда еще мне не приходилось видеть смертных, которые вызывали бы такое удивление своей фигурой, одеждой и выражением лиц. У всех головы были скошены направо и налево; один глаз косил внутрь, а другой глядел прямо вверх. Их верхняя одежда была украшена изображениями солнца, луны, звезд вперемежку с изображениями скрипки, флейты, арфы, трубы, гитары…»

Они выставляли себя тонкими ценителями искусств, наук и литературы, изображали чрезвычайную рассеянность и погруженнность в глубокие размышления. Это считалось нормой в высшем обществе лапутян. Нормальный человек выглядел среди них ненормальным, подобно тому, как у лилипутов Гулливер был великаном, а у великанов – лилипутом.

О том, какими существами станут в конце концов выродившиеся представители наиболее развитых цивилизаций, он показывает на примере йеху, ведущих происхождение от одичавших англичан. Эти существа находят удовольствие во всяческих мерзостях, чем резко отличаются от разумных обитателей этой страны гуингнгнмов – лошадей. Йеху прожорливы, жадны, завистливы, злобны, жестоки. Они пресмыкаются перед сильными и угнетают слабых…

Перечитывая «Путешествия в некоторые страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей», с грустью убеждаешься, что пороки людей укореняются прочнее, чем добродетели, а разум служит главным образом для оправдания безрассудных поступков.

Роберт Бёрнс

Роберт Бёрнс (1759–1796) – шотландский поэт, судьба которого была тяжела. Сын мелкого шотландского фермера, постаравшегося дать сыну неплохое образование, Роберт рано испытал тяготы подневольного труда в поле, на фабрике. Здоровье его было подорвано. В последние годы он работал акцизным чиновником. Умер он в 37 лет.

Говорят, однажды Роберт Бёрнс был свидетелем такой сценки. Тонувшего в реке местного богача спас батрак. Чтобы отблагодарить спасителя, богач дал ему медный грош.

– Не удивляйся, – сказа поэт батраку, – он ведь знает себе цену.

Знаменит Бёрнс прежде всего проникновенными лирическими и страстными вольнолюбивыми стихами. Но есть у него и замечательные эпиграммы и эпитафии. Вот некоторые примеры (перевод С. Маршака):

Здесь я покоюсь, Джимми Хогг.Авось грехи простит мне бог,Как я бы сделал, будь я бог,

А он – покойный Джимми Хогг!

* * *

Эпитафия Вильяму Грэхему, эксквайру

Склонясь у гробового входа,– О, Смерть! – воскликнула природа, —

Роберт Бёрнс. Худ. А. Насмит, 1787 г.