100 великих предсказаний

Но главное даже не в этом. Долгое время палеонтология оставалась просто «музейной» наукой о вымерших чудовищах. Ефремов вскрыл незримые связи между такими, на первый взгляд, далекими областями науки, как палеонтология и исследования космического пространства. «Палеонтология – наука, погруженная, казалось бы, в недра планеты, – служит окном в космос, через которое мы научимся видеть закономерности истории жизни и появления мыслящих существ», – писал он.

Такую широту взглядов, способность связывать, казалось бы, несвязываемое, ему привила школа жизни. У Ефремова было непростое детство.

Его отец-лесопромышленник был здоровяком, который запросто гнул подковы; этим умением, кстати, до глубокой старости обладал и сам Иван Антонович. Так что когда отец в начале ХХ века оставил семью, заботы о ней легла и на подростка Ивана.

Потом юношу закрутила, замотала Гражданская война – вместе с авторотой 6-й армии он дошел до Перекопа. После окончания военных действий уехал в Петроград, где экстерном закончил 23-ю единую трудовую школу и пошел работать. Был пильщиком дров, грузчиком, шофером. Одновременно умудрился закончить Петроградские мореходные классы и получить диплом штурмана каботажного плавания…

О юных годах Ефремов вспоминал в одном из своих писем: «Когда-нибудь я напишу о своих первых плаваниях на Тихом океане. О том, как… матрос, попавший в одну компанию со всякой шпаной, сумел отстоять свое достоинство благодаря врожденной силе и боксерскому умению; как он за краткое время стоянок в Японии увидел нечто большее, чем портовые кабаки…»

Он действительно плавал на Дальнем Востоке, совершал рейсы на Камчатку, Сахалин, в ту же Страну восходящего солнца… Потом его занесло на Каспий, где он заинтересовался палеонтологией, прочитав в журнале статью известного ученого, профессора П.П. Сушкина.

Осенью, закончив навигацию, он разыскал Петра Петровича в Петрограде и попросился в ученики. Сушкину понравился плечистый, самостоятельный юноша. И он предложил ему место препаратора в Геологическом музее.

Одновременно Ефремов поступил на биофак университета, но в 1925 году перешел в Горный институт, на геологическое отделение. Работал, учился вечерами и по окончании курса не только получил диплом с отличием, но и вскоре защитил ученую степень кандидата наук за оригинальное описание древнейших земноводных.

С той поры он неоднократно участвовал в научных экспедициях. Сначала вместе с Сушкиным, а после смерти учителя и самостоятельно. Причем свое первое научное открытие новоиспеченный ученый сделал в 18 лет…

Экспедиции, как правило, проходили вдали от жилья, в глухих местах, где приходилось хлебнуть лиха. «В морозы ниже 40° приходилось туго… Обшивали все металлические приборы, чтобы к ним можно было прикасаться, не рискуя отморозить пальцы», – вспоминал Ефремов.

Тем не менее даже в таких условиях Ефремов ухитрялся много читать. Один из участников тех экспедиций, тогдашний студент ЛГУ Н.И. Новожилов, рассказывал, что вечерами, в редкие свободные часы, Ефремов читал своим сотрудникам «Алые паруса» или «Корабли в Лиссе». Причем не по книге, не пересказывал, а именно читал наизусть, словно стихи. Такая у него была исключительная память…

Со временем он и сам начал писать. Первые литературные опыты И.А. Ефремова относятся к годам Великой Отечественной войны. На фронт его не взяли, а отправили со специальным заданием в Среднюю Азию, куда был эвакуирован Палеонтологический институт АН СССР.

Но тут сдало, казалось бы, железное здоровье Ефремова, он оказался на больничной койке. И пока находился в больнице, он написал несколько рассказов. Семь из них впоследствии составили сборник «Семь румбов». По выходе сборника в свет Ефремова пригласил к себе в Кремлевскую больницу А.Н. Толстой, умиравший от рака легких.

Он сказал, что Иван Антонович уже законченный писатель, и поинтересовался, когда это он успел выработать «такой изящный и холодный стиль?» Ефремов ответил, что все это идет от науки – ведь ему постоянно приходится описывать условия залегания пластов, окружающий ландшафт, не упускать из виду мельчайшие подробности…

А поскольку к тому времени у него было уже свыше четырех десятков трудов, то опыт письма у ученого имелся уж изрядный.

Вот так от науки он пришел в литературу. В результате этого синтеза стали рождаться произведения, которыми зачитывались наши современники. Причем перо Ефремова с одинаковой достоверностью описывало как приключения героев в Африке и Древней Элладе в далеком прошлом («Путешествие Бурджеда» и «На краю Ойкумены»), так и в глубинах космоса в отдаленном будущем («Звездные корабли» и «Сердце Змеи»).

А потом пришла пора ставшей классикой научной фантастики «Туманности Андромеды»; романов «Лезвие бритвы», «Час Быка» и «Таис Афинская» – произведений философских, будоражащие мысли и воображение читателей и по сей день…