100 великих предсказаний

Говорят, некоторые люди умеют наперед предсказывать развитие той или иной ситуации. Причем, когда их спрашивают о том, как им это удается, они только пожимают плечами: дескать, интуиция сработала… Что же это за странное чувство такое? Можно ли развить такое чувство в себе?

^{Авиакатастрофы и другие транспортные трагедии часто предчувствуются людьми}

В марте 1979 года я собрался лететь в Алма-Ату. Выписал командировку, получил аванс, но на пороге авиакассы вдруг понял: лететь не надо. Сказался больным, перенес командировку, а потом и отказался от нее совсем.

И нисколько не жалею об этом. До сих пор полагаю, что по дороге или в самом том симпатичном городе в те времена грозили мне какие-то крупные неприятности. И прошедшие тридцать лет нисколько не разубедили меня в этом. Напротив, теперь у меня есть достаточно оснований для подтверждения своей точки зрения.

Вот вам хотя бы некоторые факты из коллекции, собравшейся за прошедшие десятилетия.

…Зимой 6 декабря 1978 года шотландская газета «Курьер энд адветай Данди» опубликовала статью под заголовком «У пророка нет билета». В ней рассказывалось о том, как сорокатрехлетний Эдвард Пэрсон предстал перед судом, поскольку ехал на поезде без билета из города Инвернесс в город Перт.

Когда его спросили, куда и зачем он ехал, «безработный пророк из Уэльса» сообщил, что спешил на встречу с министром окружающей среды, чтобы предупредить его о землетрясении, которое должно было произойти в Глазго в ближайшие дни.

Многим читателям эта статья показалась забавной. Но всем стало не до веселья, когда несколько недель спустя и в самом деле случилось сильное землетрясение, потрясшее не только Глазго, но и другие части Шотландии.

Землетрясение – довольно редкое явление на Британских островах, но предсказатели землетрясений встречаются еще реже. Правда, когда газетчики насели на Эдварда Персона, прося, даже требуя, чтобы он рассказал, каким образом ему удалось предсказать бедствие, он не смог сказать ничего определенного. «Просто в начале декабря я проснулся с ощущением близкой беды», – пожал он плечами.

…В пятницу вечером 26 мая 1979 года мир был потрясен известиями о том, что американский самолет DC-10 разбился, превратившись в груду обломков, объятых пламенем, при взлете с международного аэропорта О'Хаер в Чикаго. В этом самом ужасном из всех крушений в истории авиации США погибло 273 человека.

А в это время в Цинциннати, штат Огайо, двадцатитрехлетний управляющий Дэвид Бут в ужасе застыл перед экраном телевизора. Несколько ночей перед катастрофой ему снился один и тот же ночной кошмар. Сначала он слышал звук глохнущих моторов, затем беспомощно наблюдал, как самолет американских авиалиний резко наклонился, перевернулся и врезался в землю, объятый красно-желтым пламенем.

«У меня не было ни малейших сомнений, что трагедия непременно должна была произойти, – сказал он. – Беда только в том, что я не знал, когда и где это должно случиться…»

Тем не менее Бут не стал хранить свое предчувствие в тайне и во вторник 22 мая 1979 года позвонил в Федеральное управление полетами, находящееся в аэропорту в Цинциннати. Затем он позвонил в Американские авиалинии и психиатру Университета Цинциннати.

Надо отдать должное, специалисты выслушали его, но облегчить состояние Бута не смогли – ведь и они не знали, когда и где ждать трагедии. А через три дня он увидел сюжет в теленовостях о крушении DC-10, и ночные кошмары прекратились. Но это его мало порадовало. «Я бы многое отдал, – сказал Дэвид Бут журналистам, – за возможность реально помочь тем несчастным, что оказались на борту авиалайнера…»

…Никто из пассажиров, проходивших 3 сентября 1998 года регистрацию на рейс Нью-Йорк – Женева, не подозревал, что воздушное путешествие станет для них последним. Однако вскоре после вылета «Боинг» разбился в районе канадского города Галифакса. Уцелеть не удалось никому.

Таков известный факт. Менее известно другое. Тем же рейсом должен был лететь известный швейцарский теннисист Марк Россет, но в последний момент он передумал. Как он объяснил дотошным репортерам, решение было продиктовано внутренним голосом, утверждавшим, что лететь нельзя.