100 великих предсказаний

Свое прозвище Распутин, которое впоследствии заменило ему фамилию Новых, он получил еще в молодости за свой беспутный нрав. Впрочем, и фамилия Новых, как полагают некоторые исследователи, тоже не была настоящей. Дело в том, что отец Григория, безземельный крестьянин, потомственный почтовый ямщик Евфимий Вилкин, то ли пропил, то ли по пьяному делу не уследил, как у него украли пристяжную. За «растрату казенного имущества» ему дали год заключения, а когда он вышел из тюрьмы, то его место на почте оказалось занятым.

Не найдя другой работы, Вилкин подался на поселение в Тобольскую губернии (ныне Тюменская область). Крестьяне-переселенцы, не зная его фамилии, часто называли его «Ефимий из новых». И тот, чтобы окончательно порвать с прошлым, не числиться среди арестантов, при первой же регистрации переселенцев записался как Ефимий Новых, получив на новую фамилию соответствующий документ.

Сын его Григорий в детстве ничем не отличался от других детей, разве только своей болезненностью. Тем не менее, несмотря на слабое здоровье, он, как и другие крестьянские дети, пас скот, был извозчиком, ловил рыбу, помогал отцу убирать урожай.

Поскольку в его родном селе школы не было, Григорий долго был неграмотен и читать-писать научился лишь к тридцати годам. А вот дар прорицания открылся, по рассказам односельчан, у него уже в 12 лет, когда он помог крестьянам найти вора. Так Григорий приобрел репутацию местного пророка.

Занимался он и знахарством, излечивая деревенский люд с помощью трав и приговоров.

В девятнадцать лет Григория, по обычаям того времени, женили. Звали его жену Прасковья. У них родилось четверо детей, один из которых вскоре умер.

Казалось бы, Распутина ждала обычная крестьянская жизнь. Однако самого Григория она вовсе не устраивала. Он потом рассказывал, что судьба его переменилась после того, как однажды во время пахоты ему «было видение». И он решил совершить паломничество к святым местам на горе Афон.

С той поры семья его почти не видела. Распутин странствовал по стране, побывал в десятках монастырей, совершил паломничество в Киево-Печерскую лавру, одолев при этом более трех тысяч километров пешком.

Во время своих странствий Григорий зарабатывал себе на хлеб и ночлег толкованием Священного Писания, а также леча больных. Временами Распутин впадал в религиозный экстаз и пророчествовал.

Впрочем, было также известно, что Гришка не стеснялся и сквернословить, а при случае мог и подраться за милую душу. Внешне мрачный и нелюдимый, он обожал повеселиться, поплясать под гармонь и «имел тонкий нюх на выпивку». Если его не угощали, мог при случае и отомстить.

В 1903 году Григорий появился в Петербурге. Сам он утверждал, что на этот шаг его подтолкнуло знамение. Однажды ему явилась Богоматерь, которая рассказала о болезни царевича Алексея, единственного сына императора Николая II, и приказала ехать в Петербург, чтобы спасти наследника престола.

Так или иначе, по приезде Распутин отправился к ректору Духовной академии епископу Сергию. Тот принял «старца» и познакомил его с епископами Феофаном и Гермогеном.

Приблизиться к царскому семейству Григорию Распутину удалось, как уже говорилось, прежде всего благодаря, как ни кощунственно это звучит, болезни царевича Алексея. Мальчик страдал несвертываемостью крови, гемофилией – наследственной болезнью, принесенной в Россию царицей Александрой Федоровной. Болезнь эту не умеют только лечить и по сей день, несмотря на многочисленные достижения генетики и генной инженерии.

В начале же ХХ века страдающая мать была готова призвать на помощь кого угодно – хоть бога, хоть черта – лишь бы помогло. И вот в 1905 году, когда у царевича открылось сильнейшее кровотечение, кто-то подсказал царице: вот, дескать, в столице объявился некий божий человек… Григорий был немедленно призван во дворец и, говорят, действительно помог мальчику, пробормотав у его постели какие-то заклинания. Так началась его карьера.

Скоро Распутина стали называть «другом» царской семьи. Держал он себя с царем и царицей свободно и даже несколько бесцеремонно, называя их попросту Мама и Папа. Императрица Александра Федоровна буквально боготворила его, называя в письмах к Николаю II не иначе как «Наш Друг», «этот святой человек», «Божий посланник».

Григорий этим расположением умело пользовался. «Наследник будет жив, покуда жив я», – утверждал сибирский «пророк». Впоследствии он заявил даже: «Моя смерть будет вашей смертью».

Сам же царь Николай II махнул на все это рукой: «Лучше один Гришка Распутин, чем семь скандалов на дню», – рассудил он.

Впрочем, постепенно и царь все более начал доверять Распутину. Вдохновленный этим доверием, и понимая, что смещение Николая II оставит его без покровителя и неминуемо приведет к опале и судебному преследованию, в беседах с царской четой он постоянно напоминал о возможности государственного переворота.