100 великих романов

Осталось ответить самому себе на ряд вопросов, которые всплыли при обдумывании этого очерка.

Чем привлек меня когда-то этот роман? Словом, пластикой, силой воображения автора, воскресившего литой прозой Ершалаим и в несколько развязной манере преподнесшего Москву. Образцовой гофманиадой, наконец. Этим он соблазнил многих, это бесспорно. А чем еще? Критикой и развенчанием безбожных москвичей, погрязших по пояс в том, в чем они увязли сегодня с макушкой? Что ж, сильно и остроумно, но это всего лишь фельетон. Великих фельетонов нет по определению. Исключая нашу жизнь, конечно.

Описанием семьи – становлением, укреплением, распадом? Ни слова, ни о чьей семье. Одна только родственная линия: дядя в Киеве – племянник в Москве, да и та какая-то убогая.

Товариществом, великой дружбой? Неттаковых. Там и простых-то приятельских отношений не найти. Намек, правда, в первой главе на подобные был, но и они, скорее всего, лишь снисходительное покровительство председателя МАССОЛИТА Берлиоза к небесталанному поэту Ивану Бездомному. В первой главе эта дружба и оборвалась – отрезанием головы патрона с последующей шизофренией Иванушки.

Великой любовью, поразившей заглавных героев, как финский нож? Так она их и поразила буквально до смерти. Знали, на что шли. Добровольно. Нет, не о великой любви этот роман – посмеялся над нами автор, вполне в духе Воланда. Да и откуда в словаре сатаны (а любовники были в его полной власти) слово «любовь»?

Рассуждениями о народе и власти? Так нет там никакого народа, поскольку все эти лиходеевы, босые и прочие берлиозы вовсе не народ, а одно лишь недоразумение от народа. Реальной власти там толком тоже не видать, и какая-то она несерьезная, особенно на фоне власти сатаны. Но и сам Воланд бессилен там, где в него не верят. Потому-то он и сбежал из Москвы накануне Пасхи, в которой славят вовсе не его, а Того, Кого он так хотел уничижить.

Что же остается? История о Иешуа Га-Ноцри, то есть Иисусе Назарянине, Христе. Так это история не о Нем. Вернее о Нем, но, как уже было сказано, сниженная, извращенная, специально явленная жителям города, в котором сатана чувствовал себя полновластным хозяином. Мало того, Воланд взял на себя миссию судить грешников, которых он сам и породил. При этом судить избирательно, оставляя главных злодеев человечества вне своего суда. Во всяком случае, приглашением на свой бал он их не удостоил.

Нет этого ничего, и тем не менее роман обладает убийственной художественной силой, из-за чего многие читатели воспринимают его многослойный мир как реальный и непогрешимый, несмотря на все святотатство, представленное в нем, о чем становится ясно, начиная уже с эпиграфа, относящего нас к гётевскому «Фаусту»: «Так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».

Почему же роман, воспринятый мною некогда, как райское яблоко, потом вдруг стал напоминать яблоко с гнильцой? Потому, наверное, что со временем я понял, что Воланд не могущественнее паспортистки, а макияж Маргариты просто убожество для нынешних ведьм с TV. Время внесло свои коррективы. Оно же и расставило все по своим местам.

Эрнест Миллер Хемингуэй

(1899–1961)

«По ком звонит колокол»

(1940)

Американский писатель и журналист, рьяный охотник и рыболов, спортсмен и заядлый путешественник, Эрнест Миллер Хемингуэй (1899–1961) знаменит как участник едва ли не всех главных военных конфликтов первой половины XX в. и как автор произведений, воспевающих дружбу, любовь, человеческое мужество и достоинство. Сборники рассказов и очерков писателя («В наше время», «Мужчины без женщин», «Зеленые холмы Африки» и др.), романы («Фиеста», «Прощай, оружие», «Зарекой, в тени деревьев» и др.), автобиографическая книга «Праздник, который всегда с тобой», повесть-притча «Старик и море», за которую ему в 1952 г. присудили Пулитцеровскую, а в 1954 г. Нобелевскую премию по литературе, были любимы читателями во всем мире. Главным произведением Хемингуэя стал эпический роман о Гражданской войне в Испании 1936–1939 гг. «For Whom the Bell Tolls» – «По ком звонит колокол» (1940).