100 великих свадеб

Но и это ещё не всё. Специально к свадьбе композитор Антонио Чести написал оперу «Золотое яблоко». Три прекрасные богини спорят, кому же достанется яблоко, и просят рассудить их Париса. Однако заканчивается всем нам знакомая история по-другому — яблоко действительно вручают прекраснейшей, но это — императрица Маргарита… Для спектакля был построен новый оперный театр на пять тысяч зрителей, и показан он был через полтора года после свадьбы, в день семнадцатилетия императрицы. Размах снова был грандиозен — роскошные, сложнейшие декорации, сотни участников и даже пять живых слонов. На этом фоне даже как-то меркнет то, что сам император тоже участвовал, пусть и немного, в написании музыки к опере, хотя, заметим, именно любовь к музыке и театру объединила эту пару.

В конце спектакля на сцене появилась родословная дома Габсбургов, включая будущих потомков, которых ожидали от новой четы. Можно сказать, что опера завершила свадебные торжества, длившиеся больше года. Если бы только от размаха торжеств зависело счастье и здоровье семьи, Леопольду и Маргарите их хватило бы до конца дней. Но жтзнь прелестной инфанты, увы, оказалась короткой…

Герцог Фридрих-Вильгельм Курляндский и Царевна Анна Иоанновна

31 октября 1710 года

Все, кто любит историю, знают, что у Петра Великого был старший брат — Иван, рожденный Марией Милославской, первой женой царя Алексея Михайловича Тишайшего. Ну а Петр — от второй, от Натальи Нарышкиной. По закону должен бы трон занять Иван, но был он слаб здоровьем, а кое-кто из современников считал, что и умом тоже. Когда патриарх Иоаким обратился к народу с Красного крыльца в Кремле с вопросом: «Кому быть царем — Петру или Ивану?» — народ прокричал Петра. Уже все знали, что Петр — мальчик бойкий, здоровый и умненький.

Петр к брату относился благодушно, соперника в нем не видел. Даже жениться Ивану позволил на Прасковье Салтыковой. Не побоялся, что рожденные от Ивана дети станут соперниками его детей. К тому же у Петра уже родился к тому времени сын — Алексей. И никто не мог предвидеть, что в будущем отношения отца и сына сложатся так скверно…

Прасковья Салтыкова родила мужу троих дочек — Екатерину, Анну и Прасковью. Екатерина — Свет-Катюшка, как ее называли в семье, — для всех была любимицей: и для матери, и для дяди, Петра Великого. Хорошенькая она была, веселая. Младшая дочка, Прасковья, много болела, и мать ее жалела. А вот средняя, упрямая и замкнутая Анна, была нелюбимой. Никем не любимой.

Анна Иоанновна. Неизвестный художник

Когда восемнадцатилетний Фридрих-Вильгельм, герцог Курляндский, посватался к русским царевнам, ему решили отдать Анну. По обычаю, старшая прежде средней замуж выходит, но Свет-Катюшку берегли для более достойного жениха. Курляндия же — крохотная страна, но важный плацдарм для России в войне со Швецией. То есть породниться-то с герцогом Курляндским Петр хотел. Но отдал ему наименее любимую из своих племянниц — Анну. Однако же это был первый брак русской царевны с иноземным принцем — первый за много веков! — и Петр хотел отпраздновать свадьбу со всей возможной роскошью.

Историк и писатель, специалист по XVIII веку Нина Матвеевна Соротокина рассказывала в книге «Русские принцессы»: «Герцог в сопровождении фельдмаршала Шеремеьева прибыл в Петербург в августе 1710 года и был принят царем в буквальном смысле слова с распростертыми объятиями. Царская семья уже считала его родственником. Приезд его отмечался очень широко — знай наших! Петр не поскупился, в сентябре в честь приезда герцога были произведены флотские маневры. Пирам, балам, пикникам и всевозможным празднествам не было конца. И все время пили. Петр и сам любил это занятие, но себя держал. Зато придворные его должны были написаться до скотского состояния. Бахуса надо было уважать! Небо сотрясалось от бесконечной пальбы и фейерверков. Каждый тост сопровождался 11 пушечными выстрелами. Где-то здесь среди веселящихся людей затерялась наша невеста. О чем и как она говорила с женихом, мы не знаем…»

К венцу царевна Анна шла в бархатном белом платье, в длинной красной мантии, подбитой белым горностаем. Лицо скрывала фата. Конечно, — драгоценностей столько, что более хрупкая девушка с трудом бы на ногах держалась. Но Анна Иоанновна ростом была выше многих мужчин. Была ли она хороша собой? Нет. Но и так некрасива, как в бытность свою царицей, когда и писались с нее многочисленные портреты, в свои семнадцать Анна не была. Конечно, высокий рост в те времена считался недостатком. И смуглая кожа — тоже. Но у Анны, по всем воспоминаниям, были красивые глаза и прелестная улыбка, и она была стройной и статной, в общем — не хуже других принцесс, среди которых красавицы встречаются редко. Несчастливая в материнском доме, Анна мечтала о том, что с мужем обретет покой и счастье. Тем более что герцог Курляндский всего-то на год был ее старше, не слишком умен, но и не зол… И Анна надеялась с ним поладить.