100 великих свадеб

Герцог Сассекский был очень растроган, и слышно было, как лорд Фицвильям всхлипывает на галерее, но более никто не выглядел взволнованным хоть в какой-то степени. Герцог Сассекский рассказывал, что никто не плакал, кроме одного мальчика из хора, однако я ручаюсь, что сам он плакал. Что же касается двух слезинок королевы, упомянутых в “Morning Post”, я их не видела».

После венчания, когда королева с Альбертом, теперь уже муж и жена, покидали часовню, Виктория поцеловала свою тётю, вдовствующую королеву Аделаиду, а вот матери своей, герцогине Кентской, просто пожала руку. Отношения у Виктории с матерью не были гладкими, а характер у герцогини был нелёгкий — перед самым венчанием (хорошо ещё, что до того, как вошла Виктория) она шёпотом пререкалась с Аделаидой, недовольная тем, что она, как мать королевы-невесты, вынуждена была занять место более скромное, чем вдовствующая королева.

Как только состоялась церемония венчания, раздался грохот пушек, и на всём пути до дворца молодую пару приветствовали громкие (и даже слишком громкие) радостные крики.

В Букингемском дворце состоялся свадебный завтрак, главным украшением которого был торт — настолько большой (окружностью более 3 м и весом в 130 кг), что внесли его четыре человека. Верхушка была украшена фигуркой Британии, которая благословляла молодых, облачённых в древнеримские одеяния. «У ног жениха была собака (символ верности), а у ног королевы — пара голубок. Кроме того, торт украшало множество купидонов, один из которых даже регистрировал брак в книжечке, и букетики белых цветов». Представьте себе, несколько кусочков торта (тортов было несколько, поскольку приглашённых было много) сохранилось до сих пор! Ведь многие, согласно старому обычаю, унесли свой ломтик, упакованный в специальную коробочку, домой и сохранили… А через полтора века это уже музейный экспонат.

После завтрака молодожёны отправились в путь: «Дражайший Альберт поднялся за мной, и мы спустились вниз, где попрощались с мамой, и около четырёх выехали, Альберт и я — вдвоём. Это так чудесно !»

Виктория и Альберт отправились в Виндзорский замок, одну из старейших резиденций британских королей (кстати, когда в 1917 году король Георг V принял решение изменить название династии, называвшейся тогда, благодаря браку Виктории и Альберта, Саксен-Кобург-Готской, именем, слишком «немецким» для тех времён, когда Германия стала врагом, она стала именно Виндзорской).

Толпа приветствовавших королеву и её супруга была такой, что маленький скромный кортеж добирался туда намного дольше обычного. Многие в этот день украсили себя ленточками, специально выпущенными к свадьбе, — на них были вытканы национальные эмблемы Британии — роза, чертополох и трилистник, а также инициалы молодожёнов, V amp;A, и узор в виде особого двойного узла, символа верной любви.

Королева описала в дневнике остаток свадебного дня: «Мы пообедали в гостиной, но у меня так болела голова, что я не могла ничего есть и вынуждена была прилечь в голубой комнате на софу, где и осталась до конца вечера; но, как бы я себя ни чувствовала, НИКОГДА, НИКОГДА у меня не было такого вечера!! МОЙ ДРАЖАЙШИЙ, ДРАЖАЙШИЙ, ДОРОГОЙ Альберт сел рядом со мной на скамеечку для ног, и его любовь и чувства подарили мне ощущения божественной любви и счастья, на которые я прежде и не смела надеяться

! Он заключил меня в объятия, и мы целовались снова и снова! Его красота, его привлекательность и нежность… как я смогу достаточно выразить свою благодарность за такого супруга !.. То, как он называл меня нежными именами, которыми никто не называл меня прежде, — это было невообразимым блаженством! О! Это самый счастливый день моей жизни! Да поможет мне Бог исполнить мой долг и быть достойной такого счастья!»

А вот письмо королю Бельгии, написанное на следующий день после свадьбы: