100 великих тайн

Продолжают работу и зарубежные изобретатели. Недавно авиационный инженер из США Джордж Ноймайер получил патент на еще одну конструкцию «летающей тарелки». Она представляет собой диск диаметром 60 метров. В центре его толщина 15 метров, а на периферии сходит на нет, образуя острую кромку. Сверху вся поверхность диска покрыта солнечными батареями. А в нижней части прорезаны иллюминаторы для 800 пассажиров, сидящих в четырех рядах по окружности летательного аппарата. Верхняя часть диска заполнена легким гелием для создания дополнительной подъемной силы. Под ним на поворотных шарнирах смонтированы 9 турбореактивных двигателей. Они могут поднять аппарат в воздух вертикально, а затем придать ему поступательное движение. При этом дополнительная подъемная сила создается самим диском, представляющим собой аэродинамическую поверхность. Таким образом создается запас мощности, позволяющий аппарату продолжать полет, даже если несколько его двигателей вдруг выйдут из строя.

Впрочем, и при вынужденной посадке на воду при трансатлантическом рейсе ничего особо страшного не произойдет. Аппарат имеет положительную плавучесть и может оставаться на поверхности океана сколько угодно времени: во всяком случае до тех пор, пока не придет помощь или экипаж самостоятельно не починит поломку.

Так конструкция выглядит на бумаге. А что покажет жизнь? Сам изобретатель настроен довольно скептически. «После братьев Райт лишь одному человеку удалось ввести в практику США новый вид летательного аппарата, – говорит он. – То был Игорь Сикорский, запатентовавший в 1943 году свой проект геликоптера. Хорошо, если я буду вторым…»

Хотелось бы на это надеяться. Однако до сих пор аэродинамические характеристики «дисков» и «тарелок» все же оказывались хуже традиционных летательных аппаратов. Поэтому дело и не двигалось дальше тех экспериментов, о которых мы вам рассказали.

Подземный город СС

В Польше и Германии до сих пор ходят легенды о загадочных подземных укреплениях, затерянных в лесах северо-западной Польши и обозначавшихся на картах вермахта как «Лагерь дождевого червя». Этот бетонированный и укрепленный подземный город остается и до наших дней одной из терра инкогнита XX века.

«В начале 1960 х годов мне, военному прокурору, довелось по срочному делу выехать из Вроцлава через Волув, Глогув, Зеленую Гуру и Мендзижеч в Кеньшицу, – рассказывает полковник юстиции в отставке Александр Лискин. – Этот затерянный в складках рельефа северо-западной Польши небольшой населенный пункт, казалось, был вовсе забыт. Вокруг угрюмые, труднопроходимые лесные массивы, малые речки и озера, старые минные поля, надолбы, прозванные «зубами дракона», и рвы зарастающих чертополохом прорванных нами укрепрайонов вермахта. Бетон, колючая проволока, замшелые развалины – все это остатки мощного оборонительного вала, когда-то имевшего целью «прикрыть» фатерланд в случае, если война покатится вспять. У немцев Мендзижеч именовался Мезерицем. Укрепрайон, вбиравший и Кеньшицу, – «Мезерицким».

В Кеньшице мне доводилось бывать и ранее. Приезжему жизнь этой деревеньки почти не заметна: покой, тишина, воздух напоен ароматами ближнего леса. Здесь, на малоизвестном миру пятачке Европы, военные поговаривали о тайне лесного озера Кшива, расположенного где-то рядом, в окладе глухого хвойного бора. Но никаких подробностей. Скорее – слухи, домыслы…

Помню, по старой, местами просевшей мощеной дороге едем на «Победе» в расположение одной из бригад связи Северной группы войск. Пятибатальонная бригада располагалась в бывшем немецком военном городке, скрытом от любопытного глаза в зеленом бору. Когда-то именно это место и было обозначено на картах вермахта топонимом «Regenwurmlager» – «Лагерь дождевого червя».

Водитель, ефрейтор Владимир Чернов, сверлит проселок глазами и одновременно прислушивается к работе карбюратора недавно возвращенной из капремонта легковушки. Слева песчаный откос, поросший ельником. Ели и сосны, кажется, везде одинаковые. Но здесь они выглядят угрюмо.

Вынужденная остановка. Угадываю вблизи обочины большую лещину. Оставляю ефрейтора у задранного капота и не спеша поднимаюсь по осыпному песку. Конец июля – пора сбора лесных орехов. Обходя куст, неожиданно натыкаюсь на старую могилу: почерневший деревянный католический крест, на котором висит эсэсовская каска, покрытая густой паутиной трещин, у основания креста – белая керамическая банка с засохшими полевыми цветами. В негустой траве угадываю оплывший бруствер окопа, почерневшие стреляные гильзы от немецкого станкового пулемета «MG». Отсюда, вероятно, хорошо когда-то простреливалась эта дорога… Возвращаюсь к машине. Снизу Чернов машет мне руками, указывает на откос. Еще несколько шагов, и я вижу торчащие из песка укладки старых минометных мин. Их как будто растащило талыми водами, дождями, ветром: стабилизаторы затянуло песком, головки взрывателей торчат снаружи. Только задень… Опасное место в тихом лесу.