100 великих тайн Первой Мировой

25 августа 1914 года германские войска захватили Лувен и уничтожили библиотеку Лувенского университета. В огне исчезли 230 000 средневековых книг и рукописей. В городе были убиты 248 жителей, были отмечены изнасилования и грабежи. Около 2000 зданий были разрушены и большое количество сырья, продовольствия и промышленного оборудования было переправлено в Германию. Позднее немцы ссылались на то, что в Лувене по германским войскам стреляли бельгийские жители, которые также подавали сигналы бельгийской армии с крыш. Бельгийцы же настаивали, что это немцы стреляли друг в друга в темноте. Кто в кого стрелял, так и не было точно установлено. Генерал фон Лютвиц, губернатор Брюсселя, заявил: «В Лувене произошла неприятная вещь. Сын местного бургомистра застрелил нашего генерала. Жители стреляли по войскам… Теперь, конечно, нам придется разрушить город».

Уничтожение библиотеки, о чем официально сообщила американская миссия, вызвало протест бельгийского правительства, обращенный к мировой общественности. В иностранных газетах появились репортажи о разрушении города.

Правительство Германии направило телеграмму своему посольству в Вашингтоне, в которой говорилось, что из-за «вероломного» нападения бельгийского населения «Лувен был наказан разрушением города».

Сообщения в иностранной прессе о бомбардировке Лувена появились 29 августа 1914 года, а уже на следующий день уничтожение Лувена было остановлено. В тот же самый день в официальном коммюнике германское Министерство иностранных дел заявляло, что «вся ответственность за эти события ложится на бельгийское правительство», не забыв повторить обычные обвинения в том, что «женщины и девушки принимали участие в стрельбе и ослепляли наших раненых, выкалывая им глаза».

Газета «Кельнише Цайтунг» писала 10 февраля 1915 года:

«У нас у всех было принято за принцип, что за провинность одного отвечает вся целиком группа, к которой он принадлежит. Деревня, из которой стреляли по нашим войскам, должна быть сожжена. Если не найден истинный виновник, то из среды населения должны быть выбраны несколько его представителей, которые, согласно законам военного времени, должны быть казнены… Невинные должны нести наказание вместе с виновными; и если этих последних нельзя найти, то за них должны поплатиться невинные: и это не потому, что преступление было совершено, а чтобы оно не повторилось впоследствии. Всякий раз, когда сожжена какая-нибудь деревня, когда казнены какие-нибудь заложники, когда рассеяны жители какой-нибудь общины, где взялись за оружие против наших наступающих войск, – всякий раз это служит лишь предупреждением для областей еще не занятых. Нет никакого сомнения, что ради такого же предупреждения были истреблены огнем Баттис, Эрве, Лувен и Динан».

^{Расстрел мирных жителей германцами}

27 августа 1914 года немецкий комендант предупредил бургомистра бельгийского города Вавр: «Город Вавр будет сожжен и разрушен, если уплата контрибуции в три миллиона франков не будет произведена без всяких отступлений, в необходимый срок. Невинные пострадают вместе с виновными».

Данные о преступлениях немцев в Бельгии породили кампанию в прессе стран Антанты о «германских зверствах», где эти преступления были многократно преувеличены, и родились совершенно фантастические сюжеты – об использовании бельгийских женщин немецкими войсками в качестве «живого щита» при наступлении. Эта кампания продолжилась и в 1919 году, уже после окончания боевых действий. Писали о расстрелах заложников, осквернении церквей, убийствах женщин и детей, не заботясь о документальном подтверждении. Русский философ Василий Розанов отмечал в связи с этим: