100 великих тайн Третьего рейха

Вильгельм Франц Канарис родился 1 января 1887 года, как говорят в Германии, с «серебряной ложкой во рту» — его отец был пайщиком и директором одного из рурских чугунолитейных заводов. Сначала семья жила в Аплербеке, где и появился на свет Вильгельм Франц, а потом переехала в Дуйсбург. Отец Канариса — обер-лейтенант резерва — скончался в 1904 году, и Вильгельм решил попытать счастья на военной службе, а именно в менее кастовом, чем сухопутные войска, военно-морском флоте.

В 1905 году по окончании гимназии Канарис поступил в кадетскую школу имперского флота в Киле. Он неизменно оставался холоден в обращении, очень скрытен, но умел вызвать собеседника на откровенность и, как говорили, «быстро слушал, но медленно отвечал». После двухлетнего обучения Вилли получил назначение на крейсер «Бремен», действовавший у берегов Южной Америки. Через год его произвели в лейтенанты и назначили адъютантом командира. Удивительно, но в тот период молодой офицер флота Канарис неизвестно за какие заслуги умудрился получить боливийский орден.

В 1911 году Канариса переводят на крейсер «Дрезден», который действовал в водах у Балканского полуострова, где в тот период разгорелась война между сербами, турками, греками и ещё рядом государств. Там Вилли стал обер-лейтенантом, а его крейсер вновь направили в Южную Америку.

Когда началась Первая мировая война, крейсер «Дрезден» возвращается на родину и, в составе эскадры адмирала Шпее, участвует в битве при Коронеле — в ней немцы сумели одержать решительную победу над англичанами. Но мстительные британцы, привыкшие править морями, послали в погоню за победителями новые боевые корабли: они настигли немецкую эскадру и в ожесточённом сражении отправили её на дно. Спастись удалось только крейсеру «Дрезден» — его командир вовремя сориентировался, вышел из боя и, благодаря быстроходности корабля, оторвался от преследования. Но в марте 1915 года «Дрезден» накрыл в чилийских водах английский крейсер «Глазго», и команда была интернирована.

За годы пребывания в Латинской Америке Канарис сумел изучить испанский язык и наладил множество связей с тайными немецкими агентами, а также наладил с их помощью контакты с финансистами и политиками, ориентировавшимися на Германию. Рождество 1915 года пронырливый «кикер» встречал уже в Аргентине, в семье немецкого агента. Там Канариса снабдили документами на имя вдового чилийца Реда Розеса, отправляющегося в Голландию для получения наследства. И новоиспечённый курьер военной разведки помчался гонцом в Фатерланд. Там сумели по достоинству оценить способности молодого офицера и отправили его со специальной миссией в Испанию — Канарису поручили организовать постоянное наблюдение за Гибралтаром — главной базой английского флота в Средиземном море.

В 1916 году Канарис прибыл в Испанию с документами всё того же вдовца-чилийца Реда Розеса. Проявив недюжинную смекалку и отвагу, немецкий разведчик сумел развернуть в Испании широкую шпионскую деятельность и даже наладил снабжение германских подводных лодок топливом и продовольствием с территории Испании и Португалии. Это оказалось совсем не легко, но будущий глава абвера сумел преодолеть все препятствия и на собственной шкуре полностью прочувствовал, каково быть разведчиком-нелегалом во время мировой войны.

Вскоре Канариса отозвали обратно для прохождения дальнейшей службы в подводном флоте. Пробираться в Германию ему пришлось окружным путём и почти на швейцарской границе произошла досадная неприятность: итальянская полиция заподозрила Розеса в шпионаже и будущий адмирал оказался в тюрьме города Генуи. Попытки выбраться оттуда не увенчались успехом — стража отличалась неподкупностью, а решётки и стены были слишком толстыми и крепкими. Однако Канарис уже набрался некоторого опыта и проявил в непростой ситуации качества истинного разведчика — изобретательность, находчивость и актёрские способности. Замыслив дерзкий до крайности побег, Вилли ловко изобразил из себя раскаявшегося католика. Как он и рассчитывал, набожные итальянцы немедленно клюнули на удочку хитроумного немецкого разведчика: по его просьбе охрана пригласила священника из соседнего монастыря.

Падре был растроган — заключённый расположил его к себе непритворной скорбью и искренним раскаянием. Он не стеснялся лившихся ручьями слёз, а после продолжительной беседы со святым отцом падал ничком на тюремную койку и долго неподвижно лежал, уткнувшись лицом в подушку. Охрана, обманутая таким поведением Канариса, быстро привыкла к визитам священника и причудам подозреваемого и перестала беспокоиться, потеряв бдительность.

Он уже научился точно подражать походке, жестам и даже голосу пожилого падре, и когда тот в очередной раз, навестил заключённого поздно вечером, Канарис сумел усадить святого отца спиной к двери на табурет, а сам, как истинно раскаявшийся грешник, встал перед ним на колени и, улучив удобный момент, неожиданно схватил визитёра за горло.