100 великих военных тайн

С 1938 года в Маньчжурии существовали сформированные по приказу командования Квантунской армии части белогвардейцев, предназначенные для участия в составе японских войск в войне против СССР. В их задачу входило разрушение железных дорог и других коммуникаций, нанесение ударов по базам снабжения в тылу советских войск, ведение разведки, диверсий, антисоветской пропаганды. После принятия плана «Кантокуэн» приказом командующего Квантунской армией из белоэмигрантов комплектовались специальные части для совершения диверсионных актов на советской территории.

Действия японских сухопутных сил поддержал бы ВМФ. В его задачу входило обеспечение высадки десантов на Камчатке и Северном Сахалине, захват Владивостока, уничтожение советских кораблей. 25 июля, получив санкцию императора, военно-морское командование отдало приказ о формировании специально для войны против СССР 5-го флота.

Для ведения военных действий против вооруженных сил Советского Союза на Дальнем Востоке и в Сибири сперва предполагалось сколотить группировку из 34 дивизий. Поскольку к началу Великой Отечественной войны в Маньчжурии и Корее насчитывалось лишь 14 кадровых дивизий, предусматривалось перебросить в Квантунскую армию 6 дивизий из метрополии и 14 - с китайского фронта. Однако против этого выступило командование японской экспедиционной армии в Китае.

В конце июня 1941 года военное министерство и генеральный штаб сочли возможным сократить количество выделяемых для нападения на СССР дивизий до 25. Затем основной удар собрались наносить силами 20 дивизий. 31 же июля на встрече начальника оперативного управления генштаба Танака с военным министром Тодзио было принято окончательное решение: для войны против СССР понадобятся 24 дивизии. Это объяснялось тем, что японское командование намеревалось достичь целей агрессии «малой кровью».

В действительности же в результате проведения мобилизации, как отмечалось выше, в Маньчжурии и Корее была сосредоточена группировка японских войск в 850 тысяч человек, что по численности соответствовало 58-59 японским пехотным дивизиям. Ведь японский Генштаб и командование сухопутных сил при разработке плана войны против СССР исходили из того, что на Дальнем Востоке и в Сибири дислоцируется около 30 советских дивизий. Поэтому они и стремились к созданию необходимого для проведения наступательных операций двойного превосходства.

К началу августа для вторжения в Советский Союз все было в основном готово. Приближался установленный графиком срок принятия решения о начале войны - 10 августа.

Уже во второй половине июля, когда подготовка Японии к нападению на СССР осуществлялась полным ходом, среди японского генералитета появились первые сомнения в успехе германского «блицкрига». 16 июля в «Секретном дневнике войны» императорской ставки, в котором оценивались события и обстановка на фронтах Второй мировой войны, была сделана запись: «На германо-советском фронте не отмечается активных действий. Тихо». Через пять дней там же появляются следующие строки: «В развитии обстановки на советско-германском фронте нет определенности. Похоже на не прекращающийся несколько дней токийский дождь».

Японские стратеги стали серьезнее анализировать перспективы Германии в войне против СССР. «Театр военных действий в России - огромен, и его нельзя сравнивать с Фландрией. Равнинный характер театра войны в России, хотя и дает возможность быстрого продвижения для Германии, но, с другой стороны, он способствует правильному отступлению, на что и рассчитывает СССР. Ликвидировать советские войска в этом случае будет не так-то легко. Партизанская война также значительно усиливает обороноспособность СССР».

Поскольку приближалась запланированная дата принятия окончательного решения о начале военных операций против СССР, японское руководство пыталось выяснить у германского правительства сроки завершения войны. Посол Японии в Берлине Осима свидетельствовал впоследствии: «В июле - начале августа стало известно, что темпы наступления германской армии замедлились. Москва и Ленинград не были захвачены в намеченные сроки. В связи с этим я встретился с Риббентропом, чтобы получить разъяснения. Он пригласил на встречу генерал-фельдмаршала Кейтеля, который заявил, что замедление темпов наступления германской армии объясняется большой протяженностью коммуникаций, в результате чего отстают тыловые части. Поэтому наступление задерживается на три недели».

Подобное разъяснение лишь усилило сомнения японского руководства в способности Германии быстро разгромить СССР. О трудностях свидетельствовали и участившиеся требования вождей Третьего рейха как можно скорее открыть «второй фронт» на востоке. Они все более откровенно давали понять Токио, что Японии не удастся воспользоваться плодами победы, если для этого ничего не будет сделано.