100 великих воительниц

Лучшего выбора нельзя было и придумать. Н.И. Пирогов в связи с этим писал:

«Хитрово не Стахович, она сама ходит на дежурства, не стыдится скатывать бинты и перевязывать больных и не величает себя превосходительством».

Екатерина Александровна приступила в Симферополе к выполнению обязанностей настоятельницы Крестовоздвиженской общины 20 октября 1855 года. При ней сестры, следуя ее личному примеру, активно участвовали в хирургических операциях, ампутациях, перевязках, познавали азы врачебного дела. Но не только эти функции выполняли сестры. Они также призваны были вести нравственный контроль администрации госпиталя, пресекать хищения медикаментов, продуктов и другого имущества интендантами, следить за сохранностью личных вещей и денег раненых.

А вот отрывок из «Воспоминаний» Екатерины Михайловны Бакуниной, возглавившей после Хитрово Крестовоздвиженскую общину:

«В эти же первые дни сентября в общине было целое событие – это приезд Екатерины Александровны Хитрово, начальницы сердобольных сестер в Одессе. Все мелкие неурядицы, глупые дрязги, нелепые сплетни, которые доходили до великой княгини через переднюю и всеми задними лестницами, очень ее беспокоили, и она просила сестру Екатерину Александровну Хитрово поехать в Крым и управлять общиной. Она приехала с одной молодой сестрой их общины, сама оставалась в платье и золотом кресте одесских сестер, и держала себя очень скромно, любезно со всеми, никак не давая чувствовать, что она облечена полной властью от великой княгини <…> Она мне с первой минуты очень понравилась – сейчас было видно, что хорошо воспитанная; говорили, что она очень умна, очень религиозна. Но я долго боялась поддаться этому впечатлению, чтобы не обмануться, как это со мной случалось уже несколько раз. Но чем я больше узнавала Екатерину Александровну, тем больше я ее любила и уважала, и мы с ней так сошлись, что я и теперь, хотя этому так давно, с глубоким чувством вспоминаю о ней. Несмотря на то что ей было сказано, или, может быть, даже написано против меня, это не помешало нашему сближению <…> Я знаю, что у меня было много недостатков, что во многом я не была тем, чем должна быть сестра милосердия <…> Знаю, что я далеко не подхожу к тому идеалу сестры милосердия, который имею в уме. Я знала много сестер милосердия, и только одна для меня олицетворяла этот идеал – это Е.А. Хитрово. Бывало, поговоришь с этой истинной сестрой милосердия, и чувствуешь, что ее разговор и приятен и полезен, с ней отведешь душу».

К сожалению, недолгим оказалось подвижничество Екатерины Александровны Хитрово. Конечно, она не бегала под огнем и не поила солдат водой, как это делала та же Даша Севастопольская. Но для того, чем занималась Екатерина Александровна, тоже требовалось немалое мужество. И она погибла на этой ужасной бойне: выполняя свои профессиональные обязанности, ухаживая за ранеными, она заразилась тифом и скончалась в Симферополе 2 февраля 1856 года, совсем немного не дожив до окончания войны. Ее тело на военном корабле было перевезено в Одессу и предано земле там, где начиналась ее милосердная деятельность.

Следует отметить, что в период военных действий в Крыму погибло 17 сестер милосердия. При этом все сестры милосердия, работавшие в Крыму во время войны, получили серебряные медали с надписью «Крым – 1854–1855—1856», а Даша Севастопольская была награждена не серебряной, а золотой медалью.

Мисс Флоренс Найтингейл

Крымская война показала эффективность женского ухода за ранеными и больными, который, надо сказать, осуществлялся обеими воюющими сторонами.

В частности, 5 ноября 1854 года в расположение войск союзных армий в Константинополь прибыли из Англии 38 сиделок во главе с мисс Флоренс Найтингейл.

Эта удивительная женщина родилась 12 мая 1820 года во Флоренции в семье богатых аристократов-англичан, и имя ее – это была память об этом прекрасном городе.

Она получила великолепное образование, какое тогда получали лишь мужчины: прекрасно знала литературу, владела пятью иностранными языками, изучала математику, историю, философию, занималась живописью и музыкой.

В 1847 году ее руки попросил поэт и подающий надежды политик Ричард Монктон Милнс, но Флоренс отвергла его предложение. Вскоре она познакомилась с Сидни Гербертом – аристократом, политиком и просто выдающимся человеком. Герберт и Найтингейл сразу же понравились друг другу и на всю жизнь стали близкими друзьями. Но дальше дружбы дело пойти не могло, поскольку он уже был женат.

Однажды Флоренс посетила один из приютов для заболевших бедняков на окраине Лондона, и увиденное впечатлило ее на всю оставшуюся жизнь. Смердящие тела на тюфяках из грязной соломы, заразные и незаразные – все вместе. Пьяные сиделки, без всякой пользы просиживавшие у кровати больного. Врачи, использовавшие пациентов в качестве подопытных животных для медицинской практики. Не было ничего страшнее для бедняка, чем попасть сюда, потому что из такой «больницы» имелся только один выход – на кладбище.