100 великих загадочных смертей

Король Людвиг Баварский объявил награду в 10 тысяч гульденов за поимку убийцы. Было доказано, что кошелёк не принадлежит Каспару и почерк на записке, по-видимому, не совпадает с его почерком. Каспар перед смертью успел описать нападавшего – тому было лет сорок, он был около 1 метра 80 сантиметров ростом, носил чёрную остроконечную шляпу и синий плащ, ниспадавший до колен. Краем плаща незнакомец прикрывал лицо.

Хозяин гостиницы «Gasthaus zum Falken» показал, что похожий человек остановился у него за день до убийства. Ему было по виду лет 30–40, незнакомец был смугл, черноволос, носил чёрную бороду, лицо у него было сплошь изрыто оспинами. Одежда, впрочем, была другой. Это были зелёная куртка, чёрный галстук, серые брюки и сапоги на высоких каблуках со шпорами, из чего хозяин заключил, что незнакомец прибыл верхом. Однако, уходя, он надел именно чёрную шляпу и синий плащ. Хозяин припомнил, что человек этот сидел в одиночестве в общем зале, полном других приезжих, а на вопрос, откуда он приехал, ответил, что путь ещё долгий, а погода мерзкая. Речь, по мнению хозяина, выдавала в нём образованного человека. Кроме того, в день убийства школьный учитель Зейц видел незнакомца в королевском парке, медленно уходившего от него прочь по другой тропе. Около двух часов пополудни тот же незнакомец наведался в гостиницу «Циркель», где осведомился, когда отправляется почтовый дилижанс на Нордлинген, и получил ответ, что он может выехать на этом дилижансе через час, если покончит к этому времени со своими делами. Около трёх часов дня чернорабочий по фамилии Лайх увидел в парке незнакомца в сопровождении Каспара Хаузера, которого знал в лицо. Они вышли через калитку, причём Каспар двигался первым, а незнакомец шёл сзади. Всего незнакомца видели семь человек.

Книга фон Фейербаха о Каспаре Хаузере была направлена в качестве подарка вдовствующей королеве Каролине Баварской 27 января 1832 года. Криминалист пришел к выводу, что Каспар, вероятно, был сыном короля. В подтверждение был приведен сон в пересказе самого Каспара, где он видел себя в каком-то дворце. Фейербах считал, что родители найденыша состояли в законном браке. Иначе можно было бы просто подбросить новорожденного в приют. Преступники были людьми весьма высокого ранга, раз огромная награда в тысячу флоринов для любого, кто мог бы навести полицию на след преступников, покушавшихся на Каспара в доме Даумера, так и не была востребована. По законам Баварии убийце грозил бы эшафот. Фон Фейербах решил, что на карту была поставлена жизнь, смерть или политическое влияние личностей столь высокопоставленных, что мальчика нужно было убить любой ценой, чтобы кто-то другой смог занять его место и пользоваться властью и богатством, по праву принадлежавшими жертве.

По мнению Фейербаха, долгое заключение Каспара могло быть средством спрятать его и таким образом спасти. По воспоминаниям мальчика, его каморка была совершенно чистой, так что он всё время своего заключения ничем не болел. Там не было ни мышей, ни крыс, ни мух, ни даже пауков. На мальчике не было никаких паразитов. Погрузив его в сон, тюремщик менял на нём одежду, стриг ему ногти и, возможно, мыл ребёнка, сколь то было в его силах. Сами рубашки, которые он носил в заключении, были, по воспоминаниям Каспара, куда белее и тоньше той, которую тюремщик заставил его надеть перед путешествием в Нюрнберг. Кормили его мягкими белыми булочками с кориандром и укропом. Белый хлеб со специями трудно было представить в доме бедняка. В камере у Каспара было два деревянных солдатика, деревянная собачка, лошадка и т. д., а также разноцветные бантики, чтобы их украшать. Неизвестный ни в коем случае не желал погубить ребенка. Ему самому приходилось приносить тайком еду для ребёнка и потому ограничиться хлебом и водой. Фон Фейербах сделал вывод, что неизвестный пытался спасти ребёнка от убийц. Он считал, что потенциальный убийца не выполнил приказа. По мнению фон Фейербаха, речь шла о единственном королевском сыне, смерть которого открывала дорогу к престолу для родственника монарха. Чтобы не вызвать подозрений, ребёнка подменили на мёртвого или умирающего, возможно, в тот момент, когда принц был реально болен. Незаконный наследник должен был разделаться с принцем. Фон Фейербах назвал единственную семью, которая могла удовлетворять всем поставленным требованиям, – великий герцог Бадена Карл и его жена Стефания Богарне.