100 великих загадок современной медицины

По мнению некоторых ученых, наш мозг – это особая железа, которая выделяет мысли

Феномен мозга

Серое вещество нашего «Я»

Любовь, ненависть, скорбь – как возникают эти чувства? Как рождаются мысли и идеи? Современные исследователи мозга стремятся разгадать его тайны. «Грецкий орех», «серое вещество», «Сорбонна, которая всегда с тобой» – или комочек ткани, весящий кило с лишком. Неповторимое «я», сплетенное из бесчисленных нервных клеток. Живой компьютер, обрабатывающий более миллиарда сигналов кряду. Мозг. Орган тела. И – вместилище души? Старые споры разгораются с новой силой – как в любой науке на очередном витке исследований.

Еще недавно специалисты, изучавшие мозг, были дуалистами по убеждению. Сознание для них пусть и являлось атрибутом живой материи, то есть головного мозга, но утверждать, что духовное – лишь продукт материального, они не решались. Сегодня становится все больше приверженцев «монистической теории».

Для них секрет сознания в том, что – подобно всякой железе, выделяющей определенные секреты, – мозг, эта «мыслительная железа», выделяет мысли. Повредится она, и мысли начнут источаться с перебоями – в сознании человека возникают провалы. Примеры тому сторонники этой идеи черпают из клинических исследований.

– Врач М. Л. после инсульта стал проявлять поразительное безразличие. «Вы можете рассказывать ему, что его жена больна раком, – он лишь порекомендует курс химиотерапии, но вот огорчиться он теперь органически неспособен», – говорит его лечащий врач.

– М.Б. после инсульта перестал узнавать свое отражение. На вопрос, что он видит в зеркале, он не знает ответа. Какой-то ящичек в его мозге закрылся наглухо, и теперь – при виде зеркала – из него не может выбраться мысль. В то же время он хорошо понимает, что всё, происходящее с ним, происходит именно с ним.

Нет, это всё не случайно, твердят монисты. Сознание – лишь «форма доступа к накапливаемой внутри нас информации, поступающей извне». Мы обречены видеть мир под собственным углом зрения. Сознание – это данный нам «микроскоп», в который мы рассматриваем картину мира; он не похож ни на чьи иные приборы, и если на стекле микроскопа появятся пятнышки и трещинки («повреждения мозга»), то и мир для нас – после болезни – будет с изъянами.

Когда же наш мыслительный автомат исправен, то всякий раз при получении новой информации что-то в нем срабатывает, «вспыхивает, загорается, стрекочет, фырчит» – машина в порядке, одним словом. Так из сложнейшего узора миллионов нервных импульсов рождается чувство или мысль. Эту гипотезу монисты стремятся подкрепить результатами томографических исследований.

По их словам, уже найден участок мозга, отвечающий за самосознание – за сознание того, что «это» происходит именно со «мной». Обследования пациентов с нарушенным самосознанием позволили предположить, что их болезнь связана с повреждением определенного участка коры головного мозга, лежащего в правой теменной доле.

Кора мозга – новейший его отдел. Ее гипертрофированное развитие отделяет человека от большинства его животных предков, ведь кора мозга специфически увеличена именно у высших приматов. С увеличением коры, убеждены монисты, ее строение достигло той степени сложности, при которой материя неизбежно – автоматически – «рождает» дух.

Подобная гипотеза идет вразрез с традиционными представлениями о человеке. С глубокой древности люди верили, что сознание (разум, дух, душа) имеет сверхъестественную природу – его «вдохнул» в человека Бог. И пусть религиозные подпорки были уже давно не нужны зданию Науки и отброшены его строителями, человеческое сознание все равно оставалось «чем-то загадочным».

«Как материально обосновать дух? талант? те или иные душевные качества? наконец, гениальность человека?» – этот вопрос считался едва ли не ключевым в исследованиях головного мозга. Монисты дают ответ, достойный «компьютерного века»: сознание само собой зарождается в чрезвычайно сложных организмах. Это эволюционно выгодно: они получают преимущество в обработке информации.

Однако, вопреки уверенности монистов, новые технологии позволяют лишь следить за изменениями сознания, но объяснить, как оно рождается, не могут. Сознание – как огромный симфонический оркестр: вот и инструменты лежат на стульчиках, и понятно, какие звуки издадут скрипки, тромбоны или альты, но как это вдруг зазвучит вместе – неясно. Какому дирижеру подчиняются все участки мозга, наигрывая мелодию нашего «я»? Почему одни «мозговые оркестры» исполняют – брависсимо! – божественные концерты, а другие шумят-гудят, как крыловский квартет? В этом всё та же тайна, как и тысячи лет назад, в пору отсылок по всем вопросам к «Иже на небеси».