100 великих загадок современности

– Самые первые. Среди них – бункер Генерального штаба Красной армии под капитальным зданием на Мясницкой, 37. Он сооружался в 1933–1936 годах и имеет выходы как на станцию «Чистые пруды», так и в подвалы самого дома. Это крупный объект: длина 180 м, ширина – 15, высота – несколько этажей. Затем, штаб ПВО Москвы – рядом с Тверской площадью, неподалеку от особняка Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Его строительство началось в 1940-м и завершилось в начале войны. С метро он никак не сообщается, и проникнуть в него можно было лишь через подвал одного из ближайших домов. Еще один бункер, сооруженный мною и коллегами-метростроевцами, – комплекс для правительственной связи на углу Никольской: он начал функционировать лишь в конце войны.

– И какова их судьба сегодня?

– Юридически все перечисленные объекты по-прежнему секретны, хотя теперь это уже секрет Полишинеля. Принадлежат они, как и полвека назад, Министерству обороны и постоянно поддерживаются в рабочем состоянии – на случай чрезвычайных обстоятельств. То есть впустую пожирают колоссальные средства. И таких подземелий по Москве множество. А между тем совершенно очевидно: гораздо разумнее было бы снять режим секретности и передать хотя бы часть бункеров и тоннелей в муниципальную собственность. Поймите меня правильно: я вовсе не призываю рассекречивать все, что настроили под землей. Существует целый ряд объектов оборонительного комплекса, и в наши дни функционирующих по прямому назначению. Но нынешняя российская военная доктрина предусматривает, в частности, отказ от подземных сооружений, не связанных с военной тактикой. Вот как раз их целесообразно употребить на гражданские нужды. Судите сами: Российская государственная библиотека – крупнейшая в стране – не имеет нормального хранилища! Это же не просто позор – это преступление! Музеям негде хранить картины, банкам – деньги, университетам и институтам нужны помещения для лабораторий… Не говоря уж о продуктовых и прочих складах. А подземелья – идеальное решение подобных проблем. От влияний внешней среды они надежно защищены, условия внутри них – я имею в виду температуру, влажность и т. п. – стабильны: чего же еще желать? Наконец, подземелья в большинстве своем весьма объемисты, те, что состоят из многих этажей, оборудованы лифтами…

– А вот один из представителей Генштаба заявил со страниц «Комсомолки»: «Жара в московском подземелье градусов 30–35, а влажность под 100 %, но люди привыкли. Внимания друг на друга не обращали. Телеграфисток за женщин не принимали…» Если эти и есть стабильные условия…

– Честно скажу, сообщение озадачивает. На глубине заложения подземных объектов температура горных пород составляет 7—10 градусов выше нуля, а влажность при нормальной работе вентиляции в тоннелях и на станциях метро не более 60 %. При параметрах же, указанных генштабистом, никакая аппаратура не может нормально работать – тем более люди. По-моему, из его слов следует, что в отделке сооружений имеются протечки, а системы вентиляции и кондиционирования никуда не годятся. Я не знаю, какие конкретно объекты он подразумевал, но, очевидно, перед передачей спецподземелий городскому хозяйству необходим тщательный техосмотр, а возможно, кое-где и ремонт. Видимо, за полвека многое пришло в негодность.

– Ханан Исаакович, как бы вы сформулировали свои предположения по дальнейшему использованию подземных сооружений в гражданских целях?

– Собственно говоря, мне уже приходилось их формулировать – в подробном письме, которое я направил мэру Москвы. Вкратце они сводятся к следующему. Прежде всего надо снять гриф секретности и официально опубликовать информацию о реальном состоянии дел на объектах, не связанных с военной тайной и не нужных для обороны. Затем составить перечень сооружений, подлежащих конверсии, реализовать их и полученные средства – вкупе с теми, что шли на их содержание, – передать на строительство метрополитена и городских коллекторных тоннелей. Далее: мы за последние годы безбожно отстали от мировой практики горностроительного производства. Нужна база информации о зарубежном опыте, доступная специалистам-практикам. Имейте в виду, что на Западе тем временем произошел резкий скачок в технологиях и механизации работ.

Кроме того, в Европе и Америке при проектировании подземных объектов сразу предусматривается возможность их двоякого использования – в военных и мирных целях, причем не только для гражданской обороны. Такой опыт есть и у нас – правда, небольшой и, как бы сказать, не совсем тот. В 1969 году начали применять новую, разработанную мной технологию сооружения пусковых шахт в неустойчивых водоносных грунтах зоны покровных отложений – путем погружения крепи в тиксотропной рубашке. Так вот: с военными строителями тогда договорились, что тем же методом они будут строить шахтные стволы на рудниках и прочих невоенных объектах. Тогда же, в 1969-м, эту прогрессивную технологию внедрили на Метрострое. В результате получили немалую прибыль.