100 великих заговоров и переворотов

Вийо это было более ясно, чем кому-либо другому. Будь они реализованы, политика Ватикана приняла бы иное направление практически во всех областях. Лично Вийо, да и все остальные, кому, согласно воле папы, завтра будет предложено подать в отставку, считают эти перемены весьма опасными. Отставка людей, перечисленных в списке, лишит реальной власти и могущества в Ватикане тех, кто состоит членами масонских лож. По сведениям папы, среди ватиканских монсень-оров более ста являются «вольными каменщиками», причем есть в их числе и кардиналы, хотя, согласно каноническому праву, причастность к масонству влечет автоматическое отлучение от церкви.

В тот вечер, 28 сентября 1978 года, помимо Марцинкуса, еще один банкир, правда за океаном, в Буэнос-Айресе, то и дело мысленно возвращался к личности Иоанна Павла I. То был Роберто Кальви, глава «Банко Амбрози-ано», которого в последние недели все больше раздражали и настораживали некоторые действия нового папы. Он поделился тревогами с двумя могущественными покровителями – Личо Джелли и Умберто Ортолани, неотступно державшими его под своим контролем. Кальви знал о пристальном внимании нового папы к деятельности Ватиканского банка. Кальви, как и Марцинкус, не сомневался, что рано или поздно оба независимых друг от друга расследования сойдутся в одной точке: придут к пониманию того, что оба финансовых гиганта – ИРД и «Банко Амброзиано» – на протяжении длительного времени связаны неразрывными узами, точнее, совместными крупными аферами, и что раскрытие подлинной деятельности одного означает раскрытие тайн другого.

Еще один банкир, сицилиец Микеле Синдона, следил в Нью-Йорке с величайшим беспокойством за действиями папы Иоанна Павла I. Этот авантюрист вот уже три года успешно боролся с попытками итальянского правительства добиться его выдачи у американских властей. Среди обвинений, выдвинутых против него, было, в частности, и обвинение в мошенничестве, стоившем государственной казне 225 млн долларов. Учитывая, что папа Иоанн Павел I наверняка тщательно изучит дела Ватиканского банка, Синдона не сомневался, что никакие сделки с американской мафией не помогут ему избежать выдачи итальянским властям, а следовательно, разоблачения, банкротства, позора и тюрьмы. Сеть коррупции, которой оказался опутан Ватиканский банк, хранивший деньги мафии и до сих пор остававшийся вне подозрений, крепко связывала ИРД не только с Роберто Кальви, но и с Микеле Синдоной.

Там же, в Соединенных Штатах, еще один князь церкви не мог уснуть спокойно с тех пор, как в Ватикане воцарился новый первосвященник. Его инициативы настораживали кардинала Джона Коуди, архиепископа богатейшей в мире Чикагской епархии, охватывавшей 2,5 миллиона верующих, более 3 тысяч священников, 450 приходов. Годовой доход своей епархии он был склонен считать чем-то сугубо личным, а поэтому его точную цифру не называл никому, но, по самым скромным подсчетам, он превышал 250 миллионов долларов. В конце сентября кардиналу Коуди позвонил из Ватикана преданный и хорошо оплачиваемый информатор, рассказавший ему все важные новости. Голос доверительно сообщил, что Иоанн Павел I действовал решительно там, где его предшественник терзался сомнениями. Одним словом, отставка кардинала была делом решенным.

За спиной по крайней мере трех из упомянутых лиц настойчиво маячила фигура Личо Джелли. Он давно носил прозвище Иль Буратинайо – «кукольник». Марионеток, полностью послушных ему, было великое множество по всему свету. Он контролировал тайную ложу «П-2», а с ее помощью и всю Италию.

По утверждению Д. Яллопа, автора нашумевшего расследования «Кто убил папу римского?», именно эти шестеро могущественных и абсолютно беспринципных деятелей – Марцинкус, Вийо, Кальви, Синдона, Коуди и Джелли – имели все основания страстно желать его смерти…

26 сентября Лучани смог с удовлетворением подвести итоги первого месяца своего понтификата. В течение первых 30 дней было сделано немало. Начаты расследования случаев коррупции и мошенничества, к которым прибегали многие из тех, кто прикрывал страсть к наживе сутаной священника. Пренебрежение нового папы помпезностью, столь почитаемой в Ватикане, вызвало настоящую бурю.

28 сентября беседу со своим государственным секретарем кардиналом Вийо папа начал с того, что предложил ему чашку ромашкового чая. Он все чаще при встречах с ним переходил на родной язык кардинала, на французский. Утонченный француз оценил жест Лучани.

Первым возник вопрос, касавшийся Ватиканского банка. Лучани тоном, не предполагающим возражения, сказал Вийо, что Марцинкус должен немедленно покинуть свой пост. И не через неделю или через месяц, а завтра же. Он должен уйти в отпуск, „а позже, как только решится окончательно вопрос с кардиналом Коуди, ему подыщут подходящий пост в Чикаго.