100 великих заговоров и переворотов

С одним из них тайно прилетел Бабрак Кармаль, находившийся среди советских офицеров, под усиленной охраной КГБ. Примерно в это же время в Афганистан переправили и «четверку» опальных сподвижников бывшего Генерального секретаря Тараки, за которыми столь рьяно охотился Амин. Они тайно укрылись у своих сторонников в Кабуле, а Амину посол сообщил долгожданное известие: советское руководство готово принять его в Москве с официальным дружественным визитом.

Пружина событий начала стремительно раскручиваться 8 декабря. В этот день в кабинете Брежнева в Кремле состоялось узкое совещание, на котором присутствовали только Брежнев, Андропов, Суслов, Громыко и Устинов. В итоге решено работать по двум направлениям. Во-первых, руками спецслужб КГБ устранить Амина и поставить вместо него Кармаля. Во-вторых, для поддержки этой акции послать в Афганистан советские войска.

Десятого декабря начальника Генерального штаба Огаркова вызвали в кабинет к Брежневу. Там были уже Андропов, Устинов и глава МИДа Громыко. Опираясь на мнение Генерального штаба, Огарков снова возражал против ввода войск, сказал, что афганцам надо дать возможность самим решать свои проблемы. Напоминал о традициях этого народа, не терпевшего иноземцев на своей земле; предупреждал об опасности втягивания наших войск в боевые действия. Все напрасно.

Роковое решение было принято Политбюро 12 декабря 1979 года в строгой тайне – никаких протоколов не велось.

Считается, что советские войска пересекли границу 29 декабря 1979 года. Такова официальная версия. На самом деле время «Ч» было определено 25 декабря в 15.00. Именно тогда в Афганистан вошел отдельный разведывательный батальон 108-й мотострелковой дивизии. Одновременно транспортные самолеты 103-й воздушно-десантной дивизии с личным составом и боевой техникой приземлились на кабульском аэродроме.

И только 2 января 1980 года Политбюро официально одобрило интервенцию, утвердив «численность ограниченного контингента советских войск в Афганистане» – пятьдесят тысяч в дополнение к двухтысячному отряду КГБ. На этом же заседании Политбюро приняло решение сослать в Горький академика Сахарова, который выступил против начинавшейся афганской авантюры…

27 декабря 1979 года президент, председатель Революционного совета, вождь всего афганского народа Хафизулла Амин приглашает к себе на обед в роскошный дворец в конце проспекта Дар-уль-Аман весь революционный истеблишмент – членов Политбюро и министров с женами. Повод собрать их – возвращение из Москвы секретаря ЦК НДПА Панджшери.

За две недели до званого обеда в Кабул прилетели две группы спецназовцев КГБ – «Гром» и «Зенит». А с утра 17 декабря «мусульманский» батальон занял позиции вокруг президентского дворца Тадж-Бек. Афганские охранники радостно приветствовали прибывшее подкрепление и выдали всем по одеялу из верблюжьей шерсти – ночью стояли 30-градусные морозы.

Дворец Амина был превращен в неприступную крепость: здание стояло на высоком бугре, к нему вела только одна узкая серпантинная дорога, к тому же все склоны были заминированы, а по периметру закопаны три танка…

Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны Амина. Их было 120 человек, и все они в основном являлись родственниками президента или особо преданными ему людьми. Это было самое элитное подразделение афганской армии, обучавшееся по программе коммандос.

Кроме того, вокруг дворца стояла еще одна бригада охраны, которую возглавлял главный порученец Амина майор Джандат. Бригада состояла из трех пехотных батальонов, танкового батальона, пулеметной и минометной рот, хозчасти, автомобильного взвода. Да еще зенитный полк, который был вооружен восемью нашими стомиллиметровыми зенитными пушками, двенадцатью спаренными зенитными пулеметами. Общее количество охраны достигало двух тысяч человек. Наш «мусульманский» батальон должен был стать третьим кольцом охраны.

«А план этот [штурма дворца] мне было велено разработать за два дня, – рассказывает командир „мусульманского батальона“ Василий Колесник. – И вместо охраны распланировать захват дворца и еще девяти важных объектов. Я сразу сказал, что это нереально. Главный советник от КГБ генерал Борис Иванов и главный военный советник генерал Султан Магомедов поставили эту задачу мне и еще советнику при посольстве полковнику Пупышеву. Через день уже докладывали: Пупышев, как и было велено, просто перераспределил личный состав на все объекты. Я же сказал, что не только людей никуда не отдам, но и потребую еще усиление, потому что невозможно против двух тысяч человек пустить 500 наших. Да к тому же на такой объект, подступы к которому заминированы».

В шесть вечера Колеснику сообщили, что он утвержден руководить операцией захвата. Колесник связался с начальником Генштаба Огарковым, которому также объяснил, что требуется помощь. Сделал на этот счет шифрограмму и отправил в Москву. Через несколько часов в его распоряжение пришли рота ВДВ и взвод, вооруженный противотанковыми управляемыми снарядами (ПТУРС).